Этой «заразой» я заболел в детстве
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Этой «заразой» я заболел в детстве


Завтра  художественному руководителю Курского государственного драматического театра имени Пушкина, народному артисту России, лауреату Государственной премии России Юрию Бурэ исполняется 75 лет.
    
…Сказать что профессия режиссера сложная — значит, не сказать ничего. Она просто уникальная, так как вмещает в себя десятки других театральных профессий. Режиссер не исполняет роли и не подбирает музыку, не рисует эскизы декораций и костюмов, не изготавливает мебель и бутафорию, но… Он все это ощущает, видит внутренним зрением, пропускает через себя — и на сцене рождается спектакль.
В Курске у Юрия Бурэ более полусотни постановок. Юрий Валерьевич всю жизнь отдает предпочтение классическому театру, но каждый раз вносит в спектакли что-то новое, вполне понятное современному зрителю. Сегодня наш театр под его руководством занимает одно из ведущих мест среди провинциальных театров, а сам Бурэ полон идей и возможностей для их реализации.
Корреспондент «ГИ» беседует с режиссером о жизни, творчестве и, конечно, о премьерах грядущего сезона, который откроется 14 сентября.
— Юрий Валерьевич, расскажите о своем военном детстве.
— Войну не помню — я тогда был очень мал, в памяти осталось только одно: 9 мая 1945 года. Это было в городе Самаре, тогда Куйбышиве. Вот такого праздника я больше не припомню за всю мою жизнь, потому что видел, как люди из домов выносили на проезжую часть столы, стулья, нехитрую выпивку, закуску, останавливалось движение троллейбусов, трамваев и весь город праздновал на улицах День Победы. Смутно помню ощущение всеобщего торжества — незнакомые люди бросались друг другу на шею, целовались, кричали… Такого единения я больше не видел никогда.
— Вы можете отметить свои достижения?
— Мне кажется, это не я должен отмечать, а публика… Буду банален: каждый спектакль — как ребенок. Но это действительно так, потому что в каждую работу я вкладываю часть своего сердца. Иногда что-то не получается, иногда кажется, что получается, но не находит отклика в зрительном зале… А бывает, ставишь и думаешь: ну, будет какой-то проходной спектакль, а оказывается, у него громадный успех! Программировать успех в творчестве нельзя, поэтому не могу сказать, что какие-то спектакли у меня остались в памяти, в душе как какие-то достижения, а какие-то — как мои провалы.
— Но все же если все начать сначала, если бы можно было провести работу над ошибками, вы бы что-то исключили?
— Ну конечно. Наверное, я что-то не ставил бы или ставил по-другому… А вообще, я никогда не занимался таким самокопанием. Прошло — и прошло. Думаю о будущем, а о прошедшем — какой смысл?.. Например, я когда-то ставил спектакль по Леониду Андрееву «Тот, кто получает пощечины». Наверное, сейчас бы я его сделал по-другому. В театре мы работаем не для себя, а для публики. Если она воспринимает тот или иной спектакль, значит, мы угадали. Может быть, я и не прав…
— Юрий Валерьевич, по своей первой специальности вы архитектор. Вы сразу пошли в театр или по вашим проектам что-то построено?
— Нет, конечно. Я работал клерком в какой-то строительной конторе, причем даже меньше года. Уехал поступать в ГИТИС, поступил, закончил с этой профессией. Нет, я ничего не построил.
— А каким был ваш дипломный проект?
— Ну как вы думаете?
— Здание театра!
— Конечно. Театр для города Волгограда. Там было много нового, до сих пор не построенного нигде, придуманного мною. Под всем зданием — громадный круг метров 100 в диаметре, на котором можно было установить картин 10–15, «выкручивать» прямо на зрителя, и смена декораций происходила бы прямо на глазах. Это была моя выдумка, но никто ее не оценил.
— Но почему же все-таки вы отдали предпочтение театру? Гены?
— Естественно! Родился я в театре, вырос в театре, привык к театру… Это «зараза», которой я заболел в детстве, и избавиться от нее так и не смог. А пошел учиться на архитектора, потому что у меня была нездорова мать, и я не мог уехать из Сталинграда, в котором тогда жил. Поступил в институт инженеров коммунального хозяйства, строительства и архитектуры, который и окончил. А выбрал его, потому что там была лучшая в городе самодеятельность. Ректор нашего института Иван Петрович Савченко говорил: «У нас спортивно-художественный институт с небольшим строительным уклоном». Там были очень хорошие спортивные команды, художественная самодеятельность, мы в то время уже ездили на гастроли за границу… В том институте мы с товарищем создали театр, который, говорят, существует до сих пор! Теперь они называются СТЭМами.
— А в этом студенческом театре вы были актером или режиссером?
— И тем и другим. И еще художником. Цехов никаких не было — мы все делали сами.
— Сейчас, по прошествии стольких лет, не жалеете, что закрепились в Курске?
— Нет, конечно, а что жалеть? В Курск я прибыл по приглашению тогдашнего первого секретаря обкома КПСС Александра Гудкова. Он сказал: «Главный режиссер театра должен жить со мной в одном доме». В доме на площади Перекальского я и поселился. И там же жил Андрей Буренко.
— Юрий Валерьевич, как считаете, на вас сильно отразились ваши знаки Зодиака — Тигр-Лев?
— Не знаю… Не ощущаю себя ни тигром, ни львом.
— Вы материалист?
— Не могу однозначно ответить на этот вопрос — иногда какие-то вещи меня очень задевают и потрясают, если говорить «высоким штилем».
— В современном театре вы сохраняете традиции, ставите в основном классику, и не очень принимаете новшества…
— Что значит — новшества? Для меня новшество одно — это когда выходит актер и заражает меня тем, что он делает на сцене. Когда мне на него интересно смотреть. Вот и все. Это и есть искусство. А то, что сейчас считается новшествами — когда на сцене, например, матерятся… Мне кажется, это просто бессилие режиссера овладеть зрительным залом, жизнью персонажей, и поэтому придумывается что то, чтобы эпатировать публику.
Смотришь на старых актеров и не можешь оторвать от них глаз. Почему? Они не раздеваются, не матерятся… Но они передают состояние души человека. Самое главное — уметь это сделать, хотя это очень сложно. По-моему, самое сложное, что есть в театре.
— И все-таки вы идете в ногу со временем, используете разные интересные нововведения. Сейчас вышел один спектакль, другой, третий, в которых присутствует кинопроекция…
— Если эти вещи работают на смысл и содержание произведения, это хорошо. Если работают поперек — плохо. Мне кажется, у нас в «Обыкновенной истории» они работают на смысл: нужно было показать дорогу этого человека — от восторженного, влюбленного в жизнь юноши до… крокодила. И он меняется во всех поездках! Это трудно сделать в театре, когда актер стоит на сцене, а в кино крупным планом — легче.
Но, кстати, это отнюдь не нововведение. Я использовал кино, когда ставил свой дипломный спектакль — инсценировку романа Константина Симонова «Дни и ночи». В то время я жил в Сталинграде, и каждый раз 2 февраля надо было ставить спектакль, посвященный Сталинградской битве. Ездил к самому Константину Михайловичу, дал ему прочитать инсценировку, он ее одобрил, я ввел туда стихи Роберта Рождественского, он с этим тоже согласился, написал мне «бумагу», что не возражает и надеется, что Роберт тоже не будет возражать. Этот документ сейчас находится в Центральном музее литературы в Москве. И мне было важно в этом спектакле сделать крупные планы героев. Весь спектакль шел за тюлевым занавесом, который давал ощущение дымки — как будто это все в прошлом. Стихи Рождественского читались на авансцене, на мраморных плитах — якобы на памятнике погибшим воинам, а все, что было в Сталинграде, шло за занавесом. Мне пришла в голову мысль: чтобы сделать крупные планы, надо этих актеров снять на кинопленку. Они оставались за этим занавесом, потом на экране вдруг начинало расти лицо-лицо-лицо — и на весь экран. На тюле. Актер говорил свои слова — о войне, о мире — и так же уходил. Кино я использовал в спектакле в 1968 году. Так что ничего нового нет!
— Юрий Валерьевич, расскажите о премьерах наступающего сезона.
— Первая премьера — «Ромео и Джульетта». Думаю, что эта пьеса в комментариях не нуждается. У нас складывается сезон классики: первое — Шекспир в постановке заслуженного артиста России Никиты Ширяева, потом пойдет музыкальный вариант знаменитой древнегреческой пьесы Аристофана «Лисистрата». Ставить ее будет заслуженная артистка России Елена Гордеева, я руководитель этой постановки. Потом новогодняя сказка «Волшебные часы» (режиссер — заслуженный артист России Виктор Зорькин), после этого в середине февраля должна состояться премьера по знаменитому роману Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» в постановке Сергея Коромщикова. Еще мы должны выпустить молодежный фарс под названием «Молодые люди». Его буду ставить я — как раз мне по возрасту! И закончим сезон опять нашим любимым Островским — «Правда — хорошо, а счастье — лучше», режиссером выступит народный артист России Евгений Поплавский.
— Успехов вам и с наступающим днем рождения!
* * *
Из досье
Главным режиссером Курского драматического театра Юрий Бурэ стал в марте 1982 года, в 1991-м назначен художественным руководителем театра. Юрий Валерьевич выступил с инициативой открытия актерского отделения в Курском колледже культуры, поддержанной комитетом по культуре, и с сентября 2002-го он руководит курсом, где девушки и юноши осваивают азы российской театральной школы.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...