В архиве писателя сохранилось множество писем, большая часть из которых опубликована, в том числе и переписка с прозаиком с берегов Дона Виктором Политовым, но некоторые письма напечатаны не были. И сегодня, в день памяти Евгения Ивановича Носова, «ГИ» публикуют некоторые строки из них.
Уже после кончины Евгения Ивановича у нас завязались переписка и телефонное общение с женой Политова, Галиной Сергеевной. К тому времени не было в живых и Виктора Ивановича, и его вдова издала очень интересную книгу – «Реквием», в которую вошли также стихи — он был не только прозаиком, но и поэтом, – и ее воспоминания об этом неординарном человеке, а на титуле книги она сделала надпись: «Памяти Евгения Ивановича Носова, наставника автора в жизни и в прозе».
В предисловии к книге В.Макеев написал о В.Политове: «Это был замечательно-горемычный донской писатель, вспоминая о нем, я так и не нашел более точного определения, нежели «сокровенный». Он никогда не рисовался ни в жизни, ни в творчестве, не думал даже про себя о своей литературной исключительности и гордился только рыбацкой удачливостью...»
Таким был и Евгений Иванович, поэтому, никогда не встретившись в жизни, они были духовно близки, и Мастер, высоко оценивая талант своего младшего собрата, помогал ему и добрым словом, и мудрым советом. Его письма к Политову напечатаны все, переписка их была обширной, а то, что не вошло в пятитомник из писем Виктора, мы приводим сейчас.
«…Виктор Петрович Астафьев писал мне о Вас, закончив словом: «А рыба-а-ак!..»… Он приводит строки из Вашей рецензии, что я «абзацы расставлять не умею». И хорошо, что не умею, что дикий, а то больно много умелых развелось…» «Не имей десять рублей…» Кое-кто, наверно, зубами скрипит от того, что угадал себя в Вашей повести, и уж анафеме Вас предал, а тут – премия!.. Недавно приобрел Ваш сборник «Моя Джомолунгма». Вы, оказывается, лирик, да еще какой! Судя по «Шопену» и «Не имей…» я считал Вас более жестким писателем. Рассказы мне здорово пришлись по душе, яркие, сочные и в то же время – пришвинская простота. Перечитывать хочется. Меня как тоска уж дюже возьмет, я их и перечитываю. Глядишь, помаленьку и отпустит. Шукшин сказал в своем интервью: «Есть еще умные люди в России». Раз «еще» – значит их мало, а настоящих писателей можно по пальцам пересчитать... А Марья Семеновна у Астафьева действительно чудо: и готовит, и печатает, и вяжет… И все одновременно. Ему без нее было бы туго. Он как-то сказал: «У меня есть жена и три друга /Вы да два фронтовых товарища/. – Эти, – говорит, – и в тюрьму не побоятся передачу принести…» А я подумал, что он просто богач… Десять раз перечитывал Вашу открытку. Радуюсь, что Вы так высоко оценили мою писанину. А стихи, по-моему, пишутся не для специалистов, а для людей. Если Вам нравится, то, значит, будет нравиться и другим.
...Узнал из газет, что были Вы на съезде писателей РСФСР. Даже изложение Вашей речи в «Литроссии» прочел, где редакция, видимо, старалась подчеркнуть не совсем то, что Вы подчеркивали в своем выступлении. Здорово Вы сказали, что Земля во всем многообразии ее ландшафтов является четким нравственным мерилом, особенно теперь. Она же не только нас кормит, но и обращается к нам со множеством вопросов, на которые мы должны дать недвусмысленные и безотлагательные ответы.
Все больше в мире полулжи,
Все больше в мире полуправды...
Служить моя бы лира рада,
Но вот кому? Чему служить?
На службе истине всегда
Поэта пламенная лира.
Знать, никакого полумира
Не озарит моя звезда.
Она над судьбами людей
Мелькнет метеоритным светом.
Была и нет… И нет поэта…
Таков печальный наш удел…
В моей повести сгладили проблему оскудения Дона, а ведь этот печальный процесс продолжается и конца ему не видно. Никто не собирается давать четкие, недвусмысленные ответы. Прогресс продолжает делать свое черное дело по отношению к природе, а Вы знаете, что стоит за словом «прогресс»…
…Если бы не Ваша и Виктора Петровича поддержка, то мое «писательское поле» давно бы превратилось, похоже, в пустырь…
…Узнал нынче, что получили Вы премию им. Горького. Поздравляю ото всей души! И Виктор Петрович получил! Наконец-то оценили Ваши и его труды, и рад я, как будто сам получил эту премию… А здорово Вы на съезде сказали, что по лучшим произведениям можно принимать решения и постановления КПСС…Жалко, что получается наоборот: халтурные произведения пишутся по решениям и постановлениям… Как же далека наша литература от настоящей жизни! Читаешь выступление иного маститого писателя и видишь, что он вдохновлялся только «мудрыми» идеями партии. Но настоящие писатели есть, они – из фронтовиков. Вы хорошо написали о Константине Воробьеве. А сейчас, кроме В.Распутина, из нашего поколения я что-то никого не знаю.
Ну, и рад же я был, что Вам и Виктору Петровичу присудили премии! Радей, наверно, чем вы сами… От настоящей, честной русской литературы не отмахнешься. И эти премии – верное тому доказательство.
… Получил Ваше письмо. Рад был до без ума!..
…А проза, конечно, чем дальше, тем тяжелей. Жизнь-то так изверчена и измучена, что лучше и не придумаешь. Платонов когда еще сказал: «Уж так землю назлили… В порядок ее теперь добром не приведешь…» Землю назлили, народ растлили, теперь примочками этих реформ вряд ли скоро толку добьешься… В 76-м написал я сказку «Чудо-юдо» и вот во имя гласности и демократии решил ее доделать. Это единственное стоящее, что я написал за всю жизнь. Когда-нибудь опубликуют, а пока я ее так рассылаю близким, чтоб не затерялась. Вишь, тоже туда же: беспокойство о будущем…Смех один…
…/После получения долгожданного договора на книгу/: Бог словно заранее испытывал, чтобы теперь я не вознесся… И я верю, теперь он будет опять уносить меня моей рекой жизни! И будет она крута на поворотах, будет медленной и ленивой, будет мелкой и глубокой, со стремнинами и водоворотами, но никогда не будет ничтожной. Так этот Бог – Дон, река детства и всей моей жизни! И может, унесет она меня в бездны памяти человеческой!.. А Вам – спасибо!..Может, не зря мучались столько с непутевым своим крестником…Скоро уж заря, буду собираться на рыбалку с думкой, что в августе и Вы на ней побываете! Так бы мне хотелось Вам все это показать!..»
У В. Политова было «превеликое множество друзей, – пишет В.Макеев. – От мала до велика весь Серафимович знавал его и любил. Так же, как мы, куряне, любим и помним нашего дорогого Мастера. Он писал Политову: «Я твои книжки чту, как хороших друзей. Сейчас такие открытые строчки, несмотря на гласность, редки, как и хорошие люди. Так что ты не сетуй и не ленись, а давай пиши, это не тебе нужно, это нужно миллионам немых, которым не дано за себя сказать...»
Наше молодое поколение нельзя назвать немым, но, к большому сожалению, многие из молодых бывают глухи к хорошей литературе, а ведь именно она учит нас добру и правде. Когда-то Евгений Иванович сказал: «Все пройдет, а книга останется!..» Останутся прекрасные его книги, книги его учеников и друзей, благодаря которым жизнь хоть ненамного, но будет становиться лучше...
- Комментарии
Загрузка комментариев...