Во все времена люди мечтали прожить как можно дольше и до конца дней оставаться здоровыми и сильными. Рецепт вечной молодости искали колдуны и алхимики, затем эстафетную палочку перехватили ученые, и на их изыскания стали расходоваться баснословные средства – как бюджетные, так и частных заказчиков.
Наша героиня к молодящим яблокам или чудодейственным разработкам биохимиков не прибегала. А вот – прямая, тонкая – легко, без скованности в суставах идет по выложенному тротуарной плиткой двору, уборка которого, кстати, входит в круг ее обязанностей.
В августе Анна Яковлевна отметила 100-летний юбилей и гордится, что в день рожденья принимала поздравления не только от родственников, но и от представителей администрации Центрального округа, и от самого президента Путина, который выслал в адрес именинницы поздравительную телеграмму.
Чтоб придать интервью оттенок задушевного разговора, дочь Анны Яковлевны Татьяна предусмотрительно поставила на стол чай с яблочным пирогом. И, словно нить из кудели шерсти, потянулись воспоминания о событиях, которые, казалось бы, давно ушли в небытие. Ан, нет. Есть на земле человек, который еще хранит их в памяти.
Курская долгожительница родилась в крестьянской семье в деревне Урусы Глушковского района, была третьим ребенком из семи. Помнит и с удовольствием рассказывает о быте и обычаях почти столетней давности.
– Анна Яковлевна, как жили и чем зарабатывали ваши родители?
– Все, что надо для жизни, производили своими руками. У нас была хата, крытая соломой. Кормили и одевали семью полгектара земли (ее нарезали по числу душ) и домашний скот. В доме стоял большой деревянный стан, на котором из льна и конопли ткали полотно, а затем шили платья, штаны и рубашки. Шерсть овец шла на более теплую ткань – сукно. Верхнюю одежду изготавливали по типу ватников: хлопки (остатки шерсти, льна) укладывали между двумя кусками ткани и полученное полотно простегивали. Обувь тоже делали вручную. Отец плел из лозы лапти для всей семьи. Валенки были только у взрослых.
– А во что дети обувались зимой?
– Что им зимой на улице делать? – удивленно вскидывает брови собеседница под общий смех, потом, вспомнив, говорит: – Когда я уже девушкой стала, мама купила мне первые галоши. Вот радости было! Земля сырая, лужи на тропинках, а они не промокают!
– Как выглядело внутреннее убранство дома?
– Две комнаты и сени. В центре большая печь для обогрева жилья и приготовления пищи. Мебель самодельная, из необработанного дерева: стол, скамьи, лавки. Кровати заменял деревянный настил вдоль стены – полок. Матрас набивали соломой, укрывались самоткаными одеялами. Постелет мама одним в одну сторону головами, другим – в другую. Так и спали все семеро на одном полке.
– Во что играли дети в 20-х годах прошлого века?
– Времени на игры особо-то не было. Я с семи лет картошку выбирала, по дому помогала. Если урывала детвора час-другой, то мальчишки лазили по оврагам, гоняли птиц, а девочки забавлялись тряпичными куклами. Из стоптанного лаптя сделают колыбельку, привяжут к ней бечевку и везут по улице или качают, повесив на ветку. Из уличных игр помню только лапту, футбола тогда еще не знали.
– Вы в школу ходили?
– Нет, много работы было по дому. Ближе к 30-м годам появились ликбезы, вроде кратковременных курсов. Собирали людей в какой-нибудь хате и обучали буквам, чтобы все могли расписываться. Я на грамотность была памятливая. Быстро научилась писать имя и фамилию, и мне сказали больше не приходить. Младшим братьям повезло – перед созданием колхоза они закончили по три-четыре класса в школе.
– Как начиналось колхозное движение в Урусах?
– Я в то время ребенком была и мало этим интересовалась. Отчетливо помню, что рабочих рук не хватало и подростки выходили на поля помогать обрабатывать землю, сеять. Взрослые работали за трудодни, а нам давали подарки: девочкам – платочек, мальчикам – полотенце. Но мне полевые работы обошлись гораздо дороже. В поле находились с утра до вечера, отдыхали на холодной земле. Вот и подхватила я болезнь. Все лето лихорадка мучила: как солнце встает, у меня колотун начинался, и так до самого заката. К августу от живой, румяной девочки остались кожа да кости. В деревне ни фельдшеров, ни лекарств. Травяные отвары – из чего только их мама ни готовила! – на пользу не шли. Спасло, можно сказать, чудо. Старшему брату написали в армию, что сестре совсем невмоготу, возможно, не застанет ее в живых. Брат, демобилизовавшись по осени, привез мне из санчасти два пакетика хины. И лихорадки как не бывало!
– Где вы с будущим мужем познакомились?
– Ваня – наш деревенский, с того же года, что и я. Гуляли вместе, потом в армию его проводила. Думала на два года, а ждать пришлось целых три: на Дальнем Востоке начинались волнения, и его задержали сверх срока. В начале 1941 года Иван вернулся. На Масленицу мы сыграли свадьбу, а в июне, в первый же призыв муж ушел на фронт. Война забрала всех мужчин и из моей семьи, и из семьи Ивана. Из-за покалеченного глаза не призвали моего младшего брата, что 1914 года рождения. Но, как говорят, от судьбы не уйдешь. В родной деревне фашисты приняли его за партизана и убили. Второй брат-пехотинец пришел с войны замученный, простуженный, с ранениями, и умер дома. Еще двое братьев прошли всю войну и обосновались в Москве.
– Как складывалась жизнь в послевоенное время?
– Муж пришел с войны, и его назначили председателем колхоза. Я как неграмотная работала простой колхозницей. Вставала в пять часов, печку растапливала, готовила еду на семью, кормила завтраком, а в восемь приезжала машина, что возит колхозниц на работу. А там ну-ка, обработай три гектара свеклы или зерно на току потаскай да посуши! Домой вернешься – отдыхать не ляжешь. Скотина, огород, домашние хлопоты. Помню, все думала, когда же я высплюсь? Трудно было, но лучшего мы не видели, и казалось, что хорошо живем. Трое детей у нас с мужем родилось. Когда они пошли в школу, я готовила уроки вместе с ними и наконец-то сама научилась читать и писать.
– Семья председателя колхоза была зажиточней, чем остальные?
– Нет. Все работали за трудодни. Лучше жили те, кто много скота дома держал.
Муж на войне испортил желудок, и болезнь постоянно его мучила. Оперировать язву врачи почему-то не предложили. Спасался от болей тем, что глотал соду. Какой из него работник дома был? Потом заболели и умерли двое наших детей. Остался единственный сын. Нам уже за сорок перевалило, а мама говорит: «Рожай, Аня, твой Ваня ребятишек любит». И на свет появились еще двое деток.
Через несколько лет здоровье мужа ухудшилось, он перешел на должность учетчика. Какое-то время держался, а потом потерял сознание прямо за рабочим столом, уволился и через полгода умер. При вскрытии врачи удивлялись, насколько истончены у него органы пищеварения, – сода все разъела.
К смерти отца старший сын жил уже отдельно со своей семьей, а младших – 16-летнюю дочь и 13-летнего сына – пришлось поднимать и выводить в жизнь в одиночку.
– Из деревни в город вас забрала дочь Татьяна?
– Да, Танечка после техникума поступила в строительный институт в Иваново, вышла замуж и осталась жить там. Они с мужем Алексеем часто приезжали в Урусы, а потом купили однокомнатную квартиру рядом со своей и перевезли меня туда. В 2013 году дети решили продать жилье в Иваново, чтобы купить дом в Курске. И вот уже три года мы живем на улице Асеева.
– Чем занимаетесь сейчас?
– Телевизор смотрю да книги читаю. Ох, как я люблю читать! Особенно романы о войне, о послевоенном времени. Перевернешь страницу, другую, и будто в молодые годы переносишься – все там близкое, понятное. Сама-то на память слаба стала, забываю жизнь понемногу.
– Как по-вашему, в чем секрет долголетия?
– Какой тут секрет? Дал Бог, вот и живу...
Будучи в гостях у Анны Яковлевны, я обнаружила – она и члены ее семьи улыбчивы и доброжелательны, на все невзгоды смотрят через призму оптимизма, в каждой ситуации стараются увидеть положительные стороны. Разве это не рецепт долгой, здоровой и счастливой жизни?
- Комментарии
Загрузка комментариев...
