Жизнь до и после социальной гостиной
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Жизнь до и после социальной гостиной


В прошлом году четверо курянок с детьми, волею судьбы оказавшиеся бездомными и нашедшие временное пристанище в социальной гостиной, переехали в собственное жилье, а в гостиную заселились новые постояльцы.    
Психологи бросились залечивать их психологические травмы, соцработники – устраивать мам на работу, определять детишек в сад,   привлекать благотворителей,  юрист – искать способы приобретения жилья для «новобранцев». На этом благодатном островке, как нигде, жизнь отчетливо движется по спирали. И каждый новый виток чем-то похож и чем-то отличается от предыдущего. Но в фокусе нашего внимания сегодня не соцгостиная, а те, кто через нее прошел, их жизнь до и после приюта.
Директор муниципального учреждения «Социальная гостиная для оказания помощи женщинам с детьми, оказавшимся в трудной жизненной ситуации»  Елена Мощинская горда успехами вставших на ноги «выпускниц» и с явным удовольствием вручает мне листок бумаги: «Вот телефоны женщин, они готовы с вами поговорить. Связывайтесь, встречайтесь, пишите».

По улице Дружбы
К первой из них – Олесе – я отправилась в гости в Северо-западный микрорайон. Дом №13 на проспекте Дружбы нашла сразу, им оказалась сравнительно новая многоэтажка. На мой вопрос: «А где же общежитие по этому адресу?» прохожие удивленно  пожимали плечами.
Я вновь развернула записку и поняла, в чем дело: возле названия всем известного в Курске проспекта стояла буква «у». Улица Дружбы совершенно в другом конце города, около часа пути отсюда. И вот она – узкая, безлюдная, заснеженная, далеко в стороне от шумного проспекта Кулакова. Недавно покрашенные, словно игрушечные, двухэтажные дома-сталинки с широкими кирпичными стенами и высокими крышами; тощий, синюшный, добродушный алкоголик, вынырнувший из ларька: «Дом №13? Общежитие? Пойдемте покажу, мне как раз туда».
И вот общежитие, относительно нестарое, построенное в 70-е годы, со специфичной советской планировкой.
В просторном холле на первом этаже, где некогда стояли кресла, росли фикусы в кадках и алели коммунистические лозунги типа «Молодежь – наше будущее», сейчас разруха и запустенье: нецензурные надписи на облупившихся стенах, разбитые двери, грязные останки старого линолеума у плинтусов.  Впору фильмы снимать о негритянских трущобах.  Именно здесь, на первом этаже общежития, 45-летняя Олеся купила комнату площадью 12 метров для себя и двух дочерей.
В этой каморке женщина умудрилась выделить крошечную прихожую, столовую и жилую зону. Я присела на единственный стул в тесной, битком набитой коробками комнате и огляделась: холодильник, большой диван у окна, два стареньких двухстворчатых шкафчика из разных гарнитуров, узкий, как гладильная доска, стол под компьютер, явно используемый в качестве письменного…
– Вы хотите сказать, что живете здесь с детьми?
– Да, – кивнула Олеся. – Диван широкий, раскладываем и спим втроем. Конечно, неудобно: Катюша  взрослая девушка – 17 лет, Танечка во втором классе учится.
Никто не спорит, несколько суток можно провести в плацкартном вагоне или палатке, но чтобы постоянно жить в такой тесноте! Ведь речь идет не о беженцах из бывших союзных республик, бросивших свои квартиры и дома, а о коренных курянах. Пообщавшись с хозяйкой, я поняла – ситуация вполне типичная.

Путь в бездомные
После 20 лет брака Олеся развелась с мужем. Последние 15 лет из них  семья жила в двухкомнатной квартире, приобретенной свекровью и зарегистрированной на ее имя. Супруги воспитывали двух совместных дочерей и дочь Олеси от первого брака. Оба зарабатывали скромно. Павел – водитель «скорой помощи», Олеся училась на кондитера в профтехучилище, но работу по специальности не нашла и устраивалась туда, где брали: кондуктором трамвая, продавцом, кладовщиком, охранником. Работала обычно по графику «сутки через трое» и успевала воспитывать детей, справляться с домашними обязанностями, обрабатывать дачу свекрови в деревне, выращивать там свиней и птиц.
Развод инициировал Павел, сообщив ничего не подозревавшей жене, что  «любимая женщина родила сына». Свекровь сразу встала на сторону своего великовозрастного дитяти и заявила невестке: «Квартира моя, разделу не подлежит». Старшая дочь Олеси к тому времени вышла замуж, а она оказалась на улице с двумя младшими девочками 5 и 15 лет. Снимать жилье ей, работавшей в то время ночным продавцом мини-магазина, было не по карману.
– Добрые люди посоветовали обратиться в «Единую Россию», а там дали адрес социальной гостиной. Нам повезло: из четырех комнат приюта, одна недавно освободилась. Нас приняли, поселили, окружили заботой и вниманием, – вспоминает Олеся, – Приют – лучшее, что с нами могло случиться в тех обстоятельствах, но это – совсем другая жизнь. У Танечки часто воспалялось горло. Сотрудники соцгостиной запретили оставлять больного ребенка в ночь на старшую сестру и попросили меня сменить работу. Я устроилась в клининговую компанию, мыла полы в торговом центре, работала с утра и до закрытия, возвращалась поздно вечером. Платили мало, помогала выжить соцгостиная: два-три раза в месяц нас кормили бесплатными благотворительными обедами, к праздникам выдавали продовольственный паек от «Ковчега», горожане приносили поношенную одежду.

Дорога к дому
Срок проживания в приюте – полгода, поэтому, чуть оправившись от пережитого, Олеся начала думать, где жить дальше. Материнский капитал был не использован, но что на него купишь? Юрист вселила оптимизм, сказав, что благотворительный фонд «Мир детства» выделял на покупку жилья прежним обитательницам гостиной от 200 до 500 тыс. руб. Олеся спешно собрала пакет документов, но чуда не случилось: у фонда денег не оказалось, и  перечислили ей всего 10 тыс. руб. Риэлторы опускали руки, когда слышали, какой суммой располагает клиентка, и все же нашли в Сеймском районе полдома стоимостью 520 тыс. руб.
– Он старенький, но 40 квадратов площади, ванна и туалет в доме, единственные недостаток – не подведена вода, – вспоминает Олеся. – Мои родители готовы были добавить 70 тысяч, накопленных с пенсии. Я на радостях позвонила свекрови: «Помогите, пожалуйста, внучкам! Нужно 30 тысяч на водопровод». Она обозвала меня побирушкой, сказала, где подают милостыню, и бросила трубку. К бывшему мужу я не обращалась. Молодая жена родила ему второго сына, и как раз в то время он судился со мной по поводу снижения алиментов до 15%. Сейчас мне на карточку каждый месяц приходит 2,5 тыс. руб. Не дотрагиваюсь до этих денег. Дочери вырастут, пусть сами решат, как распорядиться папиными сбережениями.
Жгучая обида заслонила здравый смысл, и Олеся отказалась от покупки. Из соцгостиной на улицу не выгоняют, она с детьми осталась сверх срока, периодически просматривала рынок жилья, но второй такой удачи не последовало, и через полтора года нахождения в приюте ей пришлось купить за те же 520 тыс. комнату в общежитии.

Общага
Наш разговор прервала вошедшая младшая дочка Олеси – Таня. Стройная, длинноногая, курская копия звездной фигуристки Юлии Липницкой. Каждый день после продленки девочка отправляется к живущим неподалеку дедушке с бабушкой.  Ужинает там, готовит уроки.
– Только одно задание не сделала, – с порога отрапортовала она.
– Как тебе здесь после гостиной? – интересуюсь я.
– Там было хорошо, весело, а здесь страшно жить.
Поймав мой удивленный взгляд, Олеся объяснила: общежитие на треть заселено опустившимися безработными. Водка, наркотики, дебоши. По соседству сняли комнату бывшие зеки: что ни день, то ругань, рукоприкладство, однажды гонялись друг за другом по коридору с топором.  Танечка в туалет одна боится выходить. Старшей, Катюше, проблемные соседи начали оказывать «знаки внимания». Перепуганная девушка после колледжа  допоздна гостит у подруг, чтобы вернуться домой вместе с мамой.
– Не задумывались ли вы продать комнату и подыскать себе более безопасное жилье?
– За год цены упали. На верхних этажах комнаты по 17-18 квадратов продаются за 450 тыс. руб. Наша – на первом, почти на земле, очень холодная. Я ее в мае покупала, а осенью выяснилось, что батареи не греют. Весь отопительный сезон обогревались электрокамином. Работаю кухонной рабочей на пекарне. Из 10 тысяч зарплаты 3,5 уходит на коммунальные платежи. Это не только большие счета за электричество, но и долги алкашей, которые делят на всех платежеспособных. Бороться бесполезно. И собирать на новое жилье не с чего.

Где выход?
Находясь в соцгостиной, Олеся попыталась встать в очередь на получение муниципального жилья. Пусть квартиру долго ждать, но участок под индивидуальное строительство можно получить и продать, чтобы было  на что купить жилье. Вы удивитесь: на подтверждение статуса малоимущей семьи нужно около 18 тыс. руб. Олесе не хватило денег.
– Надо было собрать 12 справок из четырех банков о наличии счетов и средств на них у меня и у дочерей, каждая справка стоит 850 руб., –  рассказывает она,  – Еще три справки по 650 руб. из Росреестра о наличии недвижимого имущества и еще из одного ведомства. Я подождала, когда родители получат пенсию и дадут в долг. Но оказалось, что справки действительны в ограниченный срок, и пока я делала недостающие, старые сгорели.
Я не могла не спросить, как получилось, что двух несовершеннолетних детей выписали из квартиры в никуда?
– Во время развода с Павлом, я просила свекровь разменять квартиру. «Заработай и разменивай!» – отрезала  она. А она, думаете, заработала? Первые пять лет мы жили со свекровью и семьей ее дочери в трешке, которую получал еще покойный свекор. Свекровь работала замдиректора крупного гастронома. Во время приватизации акции магазина разделили на всех работников. Потом руководство за бесценок выкупило их у рядовых сотрудников и через некоторые время продало помещение. На  вырученные деньги свекровь купила две квартиры в элитном доме на проспекте Дружбы: себе – однокомнатную и двухкомнатную – для семьи сына.  Дочери оставила трешку.
Я сдалась не сразу, протестовала:  «Выгоняйте! Меня с детьми вселит суд!» Не тут-то было. У свекрови большие связи. Однажды ночью ко мне в магазин пришел участковый: «Соседи пожаловались, что у вас очень шумно. Я зашел в квартиру, а там несовершеннолетние дети без присмотра.  Буду вынужден передать эту информацию в органы опеки для рассмотрения вопроса о лишении вас материнских прав». На следующий день я объяснялась с людьми, представившимися сотрудниками опеки, и, как ни странно, они уже располагали лживыми негативными характеристиками на меня. Я поняла, что, если не уйду, потеряю больше.
После нашего переезда в соцгостиную обе квартиры на проспекте Дружбы продали, в том числе нашу, где были прописаны я и дети (мы выписались через полтора года, когда въезжали в общежитие). Свекровь купила почти такие же квартиры  себе и сыну в районе Триумфальной арки. Это удобно. Никто из соседей не спросит ни ее, ни Павла, ни его молодую жену: «Как поживают старшие дочки?»
Я прощалась с Олесей, переполненная информацией и эмоциями. А Танечка  тянула маму к письменному столу: «Задание такое: прочти рассказ и найди в нем логические ошибки. Дедушка с бабушкой несколько раз читали и ни одной не нашли».
Все имена и адреса в повествовании изменены.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...