20 мая в Курском драмтеатре будет по-настоящему жарко, а все потому, что на сцену выйдут они – знойные мамочки.
Две прекрасные леди степенного возраста вовсе не торопятся остепеняться, и подают своим уже взрослым детям отличный пример, как жить на полную катушку.
Не успели отгреметь предыдущие премьеры драмтеатра, как на суд зрителей будет представлен новый спектакль «Знойные мамочки» по одноименной пьесе современного американского автора Дэвида У. Кристнера. Как шла подготовка, правда ли, что заслуженные артистки России Елена Петрова сначала невзлюбила пьесу, а Елена Гордеева посчитала противоречивой историю «мамаш», и какой эксперимент подготовил режиссер Денис Кожевников, узнавал корреспондент «ГИ».
– Денис Владимирович, это ваша первая постановка в Курском драматическом театре. Как вам работалось с актерами?
Денис Кожевников:
– Объездил множество городов, так что мне не привыкать работать с новыми артистами в разных для себя обстоятельствах. Курский театр имеет свое лицо и стиль, чему многие могут позавидовать. Что касается работы с актерами, то некие творческие сложности были в начале пока мы находили общий язык, но это нормальный рабочий процесс.
– Как проходило утверждение актеров на роли?
Денис Кожевников:
– Мной очень точно были обозначены характеристики людей, которые нужны для пары среднего возраста – мне порекомендовали Сергея Репина и Елену Гордееву. Я приехал заранее, еще осенью, посмотреть несколько спектаклей из репертуара. Пазл сложился, никаких споров не было.
– Не боитесь недопонимания со зрителями в том плане, что им не будут близки семейная жизнь и быт американцев?
Денис Кожевников:
– Мы говорим об общечеловеческих вещах: одиночестве, взаимоотношениях детей и родителей. Это проблемы, которые никак не связаны с географией.
Некоторое время назад репетировал современную пьесу в театре имени Волкова, в котором была занята народная артистка Татьяна Иванова. В перерыве она откинулась на спинку стула и сказала: «Какой кайф– партнеры классные, работаем. Как здорово жить». Все тогда просто улыбнулись и не придали никого значения. Как позднее выяснилось, Татьяна Борисовна знала, что смертельно больна. Мне было очень стыдно потом вспоминать этот момент. Почему? Потому что понимаю: я моложе этих персонажей, но так часто хожу с хмурым лицом, а они борются за эту жизнь, любовь своих детей и не отчаиваются.
Елена Петрова:
– Сначала невзлюбила пьесу, но благодаря режиссеру и нашим общим усилиям меня примирила с ней именно эта тема, которая независима от того, где происходят действия. Мы не играли американцев, меньше всего думала о стране (Елена Петрова выступает в роли Клодии – матери Эбби. – прим. ред.) Речь о любви и не любви, взаимопонимании и его отсутствии, об одиночестве, обретении друг друга через какие-то потери или угрозу потерь, как в нашем спектакле. Окончательно помогло принять пьесу и сталовдохновением – некий тост за мое поколение, ровесников наших персонажей. Сейчас получаю удовольствие от компании, возможности похулиганить и поднять внутри себя этот тост за жизнь, за то, сколько бы нам не было лет, какими бы тяжелыми не были отношения, нужно разговаривать,беречь друг друга. Такие простые истины,о которых стараемся говорить искренне и по возможности весело.
Елена Гордеева:
– Тема отцов и детей вечная. С Денисом Владимировичем провели долгий период «в раскопках». Мы свой пуд соли съели – все достойное рождается непросто (Елена Гордеева исполнит роль Эбби. – прим. ред.)
– Елена Викторовна, ваша коллега сказала, что изначально невзлюбила пьесу, а какой была ваша реакция на нее?
Елена Гордеева:
– Достаточно противоречивой, с моей точки зрения, была история этих мамаш. Безусловно, по первому прочтению считывалось, чтоони эгоистичные, взбалмошные особы. Но нашлась возможность найти их болевые точки, причину этого поведения. Люблю, когда про настоящее.
– Сложно ли дается работа над спектаклем?
Елена Петрова:
– Мне кажется, когда легко – это и не ценится. Всегда значимо то, на что тратишь усилия, умственные способности, энергию.
Елена Гордеева:
– У нас необычная форма существования, будет некий эксперимент. В этом спектакле у актеров – специальные микрофоны, к которым пытаемся до сих пор приноровиться.
– Денис Владимирович, расскажите подробнее о технической части, что ждет курян?
Денис Кожевников:
– Мне в этой истории была необходима документальность существования, которую не мог поначалу представить в этом огромном пространстве. Тогда и родилась идея использовать микрофоны, которые позволят артисту разговаривать, как в жизни. Они дают возможность зрителю посмотреть сквозь замочную скважину, будто мы подслушиваем. У меня возникает ощущение, что присутствую вместе с ними на кухне, хотя сижу в зале. В том, что для Курска в этом есть некая новизна, мне видится только плюс, потому никаких традиций не нарушаем, находимся в русле русского психологического театра, но вносим новшество, а оно всегда притягивает дополнительный сегмент зрителя.
– Елена Викторовна, вы еще и режиссер. Не было внутренней ревности, не хотелось ли сделать что-то по-другому?
Елена Гордеева:
– Понимаю, что режиссерам со мной непросто. У меня есть множество предложений, и Денис Владимирович либо их принимает, либо отвергает – это его право. Надо сказать, что я, еще не будучи режиссером, кропотливо работала над любым спектаклем. Мои вопросы правомочны, мне нужно знать, про что и как будем играть. Недопонимание в начале, конечно, присутствует, ведь нам нужно найти язык, на которомбудем общаться. Может, и говорим про одно и тоже, но с разных сторон (часто именно так и бывает). В любом случае мне интересен угол зрения режиссера, как онпрочитал пьесу.
– Елена Валерьевна, а у вас не было споров?
Елена Петрова:
– Всегда стараюсь понять режиссеров. Благодарна им за то, что они какую-то мою въедливость воспринимают не вредительством, а как совместное творчество. Денис Владимирович из тех, кто дает выразить свое мнение. В поиске бывают спорные моменты, сомнения, но считаю это частью работы.
– На какую сцену или сцены вы бы хотели, что бы зритель обратил особое внимание?
Елена Гордеева:
– В этом спектакле таких сцен достаточно. Мне импонирует моя героиня, люблю людей, которые умеют разобраться в сложной ситуации и принять непростые решения: отпустить, простить, смириться. Мой персонаж проходит путь принятия разногласия со своей мамой. Детские оставшиеся противоречия во взрослой жизни увеличиваются с геометрической прогрессией, скелет вдруг выпрыгивает из шкафа. Оказывается, что не принял и не простил. Это про всех нас – момент задуматься. Поэтому кто-то будет следить за судьбой одного персонажа, а рядом сидящая женщина – за другим. Кто кому будет ближе.
Денис Кожевников:
– Я бы не выделял какие-то эпизоды, а пригласил зрителя посмотреть на людей. Самая большая ценность – живой человек со своей судьбой на сцене. Мне очень дорого, что все собравшиеся артисты несут что-то очень личное, они живые со своими историями, болями, которые вплетаются в судьбы персонажей и получается живое дело. Это самое дорогое. Мой ныне покойный учитель Леонид Ефимович Хейфец, когда мы после сессии, сдав экзамен по режиссуре, собрались за столом всем курсом, произнес тост: «Вы знаете, можно научиться вскрывать события, выстраивать артисту сквозное действие, трудно, но этому всему можно научиться. Нельзя научиться быть человеком – это либо есть, либо нет». Счастлив, что рядом со мной люди с живыми душами, со своими переживаниями, страхами, теплом сердец. Поэтому и процесс работы был не совсем простым, но все были искренними. Мы постарались до конца эту честность сохранить. Всегда есть искушение закрыться от обид, а мы же все с амбициями. Какие-то замечания ранят, и есть соблазн спрятаться от этого, начав просто приходить на работу. К счастью, этого не произошло – мы остались живыми и нашли точки соприкосновения. Идем уверенно к финалу.
18+
Фото Александра МАЛАХОВА.
- Комментарии
Загрузка комментариев...
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ
