Отбытие из Москвы: шумный, многолюдный вокзал, клубы пара от паровозов, персонал в строгой форме. «Скорый поезд Москва-Владивосток отбывает от первой платформы» – это про нас...
Помните слова песни из старого кинофильма:
Мы прощаемся с Москвой,
Перед нами путь большой,
Здравствуй, будем знакомы,
Дай мне руку, незнакомый спутник мой!
Тот самый случай... Но это уже с позиций вполне взрослого возраста...
Несколько купейных вагонов (поближе к вагону-ресторану) в поезде были зарезервированы исключительно под офицеров и высокого ранга чиновников. Впрочем, военные держались отдельно от штатских, всячески это подчеркивая. Но быстро сдружившись между собой, чему весьма способствовали воспоминания о недавней войне, они уже без чинов и званий общались днями напролет. Надо сказать, что воевавших офицеров в поезде было много. Они, как правило, ехали на Дальний Восток с семьями – служить. Впрочем, хватало и молодых офицериков, только что из училища, но и их быстро втягивали в общую компанию.
Душой офицерской компании был молодой еще генерал, который с семьей занимал аж два купе. Его младший сын, мой ровесник, очень гордился трехколесным велосипедом, на котором лихо гонял по вагону. Впрочем, скоро велосипед среди прочих офицерских сыновей стал предметом общего пользования.
Генерал был большим любителем преферанса и очень ценил тех спутников, кто играл не хуже его. Кто не умел – быстро научились, и это наверняка пригодилось им и в жизни, и в службе. Еще в большом почете были шахматы...
Когда выезжали из Москвы, было еще тепло – конец октября. Но по мере движения на восток за окном вагона становилось все холоднее. Скоро повалил снег. Потом началась полоса (как я понял позже – южный Урал), где на каждой станции продавали какие-либо поделки: из дерева, камня, обожженной глины... Продавцы располагались на перроне аккурат напротив офицерских вагонов, даже если станция выпадала на ночное время.
Начали меняться часовые пояса, о чем регулярно сообщал проводник. Потом мы въехали в настоящую зиму. За окнами вагона стояли изрядные для жителей средней полосы морозы. Несколько раз выбивались из графика движения – ждали, когда расчистят железнодорожный путь от снежных заносов. Взрослые говорили, что для Сибири это нормально.
Сибирь, тайга... Совсем незадолго до этого путешествия я прочитал повесть Аркадия Гайдара «Чук и Гек». Там речь шла о братьях-мальчишках, которые вместе с мамой едут на дальнее зимовье к отцу-геологу. И вот, вглядываясь в зимние пейзажи (безлюдные и диковатые) за окном, я на полном серьезе представлял, что где-то здесь, вот за той заснеженной сопкой, живут на зимовье двое мальчишек, за которых я так переживал: не холодно ли им в тайге?
На одной из станций бок о бок с нашим поездом стоял другой, попутный нам, – сплошь из деревянных вагончиков. Позже узнал, что они называются теплушками. Окна у них были маленькими, с решетками, под самой крышей. Но время от времени кто-то, ухватившись за решетку, выглядывал на несколько секунд. На задней площадке мрачного состава стоял солдат в огромном до пят тулупе и с автоматом через плечо...
Огромная страна тянулась и тянулась вдоль железной дороги, обнажая таинственную необъятность...
Офицерская компания не обходилась без спиртного, хотя культа из этого не делали. Как правило, поводами для тоста были великие реки, над которыми поезд гулко проносился по циклопическим мостам. Началось все с Волги: генерал и кое-кто из офицеров воевали в Сталинграде и рядом (в том числе и мой отец) и для них эта река была чем-то святым... Потом Кама, Обь, Енисей, Ангара, Амур...
В генеральском купе на стене висела карта, где штабными флажками отмечалось продвижение поезда. Сам он как-то сказал:
– Нужно было Гитлеру экскурсию устроить по Транссибу в середине тридцатых. Охоту отбили бы на Россию бочку катить. Да и нынешним западным политикам не мешало бы. Хорошая вакцина от милитаризма. Такие просторы только мы с вами и осилим...
Запомнилось и другое генеральское высказывание. Когда проехали Байкал и отгремели в застольном варианте песни: «Славное море священный Байкал», «По диким степям Забайкалья», он произнес:
– Страна наша и на глобусе впечатляет, но вживую – в сто крат больше. И мы ее с вами доблестно отстояли от фашистов, товарищи офицеры. Вспоминаю друзей павших – недаром они жизни отдали, было за что. А поэтому предлагаю выпить за...
Потом были Владивосток и семь лет жизни на Сахалине. Дай Бог каждому мальчишке такого детства – до сих пор снится... А что касается поездки по Транссибу, то неплохо бы сделать это традицией среди россиян. Жить в такой стране-планете и не увидеть ее – это неправильно.
Виктор КРЮКОВ,
путешественник с самого
раннего возраста.
- Комментарии
Загрузка комментариев...
