Из рассказа очевидца:
– К февралю 1943 года наши войска освободили от фашистов Курск, продолжая продвигаться на запад, но Орел и Белгород оставались еще у врага. Линия фронта стала изогнутой, за что получила в дальнейшем название Орловско-Курской дуги. Командование Советской армии предполагало быстро разгромить фашистские войска после сокрушительной победы под Сталинградом и продолжало наступление. Железнодорожный эшелон с нашим госпиталем прибыл на станцию Поныри, где мы погрузили все имущество на грузовики и двинулись к месту назначения. Это была деревня Извеково Курской области. Там мы должны были развернуть госпиталь, ибо наша 2-я танковая армия уже вступила в бой с противником.
По дороге разыгралась снежная пурга. Пришлось лопатами, руками и ногами расчищать путь машинам. В конце концов грузовики не смогли двигаться вперед, и было решено взять с собой самое необходимое и двигаться дальше пешком. Мы отобрали перевязочный материал, инструментарий, шины, средства для наркоза и обезболивания и пошли.
Сегодня меня удивляет, как могли мы и молодые 17-летние девчонки-медсестры тащить на себе по 10-15 и более килограммов в пургу, по занесенной снегом дороге около 15 километров в течение 6 часов!
Добравшись до деревни, обнаружили только несколько сохранившихся домов. Остальные были разрушены или сожжены отступавшими немецкими войсками. Срочно стали разгребать снег, устанавливать палатки, в первую очередь для операционной. Мне следовало организовать место для госпитализации раненых. Вместе с помощниками – сестрами, санитарами укрепили на расчищенной от снега земле палатки, установили печку-бочку из-под бензина, частично настелили на брезентовый пол палатки солому, найденную поблизости. Поток раненых все усиливался, пришлось установить еще несколько палаток, в которых помещалось по 50-60 человек. В Извеково мы простояли до весны. Планировавшееся советским командованием наступление захлебнулось. Наоборот, немцы начали развивать контрнаступление с флангов, окружив большую группировку советских войск и, тем самым, стремясь взять реванш за поражение под Сталинградом. Поэтому бои приняли особенно ожесточенный характер, а раненые поступали днем и ночью на повозках, машинах, пешком и даже на танке, когда ранили одного из командиров.
В мою обязанность входило, прежде всего, сортировать поступающих раненых – кого в первую очередь в операционную, кого оставить на месте, а кого можно отправить дальше в тыл, что представляло большие трудности из-за невозможности регулярной эвакуации. Вследствие возникшей угрозы окружения группировки наших войск и отсутствия транспорта, в госпитале скопилось до 600-800 человек. Мест в палатках не хватало. Умерших тут же выносили, а трупы складывали на морозе на окраине нашего же палаточного городка. Помогали мне не только немногочисленные штатные санитары, но и легкораненые из так называемой КВ (команды выздоравливающих). Помню, дал распоряжение вынести из палатки наружу одного бойца, раненного в голову и не подававшего признаков жизни. И вдруг он прошептал – «Пить». Раненых в грудь, живот, в голову было очень много. Раненые в руки или одну ногу стремились поскорее выбраться из этого ада в тыл и отправлялись сами пешком к следующему медучреждению. Я научился не только проводить первичную обработку ран, но и самостоятельно ампутировать конечности, оперировать ранения грудной клетки, живота, удалять осколки при ранении мягких тканей.
Работали и днем и ночью, забывая о еде и сне, передохнув нередко прямо на полу в операционной. Обработка ран, удаление осколков, перевязки, инъекции, предупреждение инфицирования ран, общих заболеваний и в первую очередь пневмонии (воспаление легких) – все это требовало огромных усилий. Вспоминается, как один раненый пришел в госпиталь на своих ногах, поддерживая рукой выпадающие через рану живота внутренности. Пришлось его срочно оперировать. Никогда не забыть мужества обожженного танкиста. Будучи командиром взвода и получив ранение, он продолжал руководить боевыми действиями остальных машин. Только когда танк запылал, он с трудом пролез через люк, но потерял сознание. Товарищи доставили его в крайне тяжелом состоянии в наш полевой госпиталь, но и в бреду он продолжал отдавать боевые команды, требуя огня.
Мороз, вьюга, бездорожье оторвали от нас второй эшелон армии. Враг подвергал ожесточенной бомбардировке все дороги, по многу часов длились авиационные налеты в районе госпиталя. Однако и во время бомбардировок медики ни на минуту не прекращали помощи раненым. Огромный наплыв людей, почти круглосуточная работа, усталость такая, что ни пить, ни есть не хотелось. Вскоре стала ощущаться нехватка медикаментов, перевязочного материала, продуктов питания. Доставка из-за метелей и заносов затруднялась… В этих условиях появились миксты – раненые, заболевшие одновременно и тифом. Не всегда было легко определить, за счет чего лихорадит – вследствие инфицирования раны и развития сепсиса или же это начало сыпного тифа. Заболевать им стали и работники госпиталя. Очень тяжело перенесла хворь операционная сестра Мария Додонова. Несколько дней она крепилась. Несмотря на лихорадку, продолжала сутками стоять у операционного стола. Но в конце концов болезнь свалила ее. В постели (точнее, на носилках) она тяжело дышала, бредила и все повторяла: «Даю скальпель, вот зажим» или «Дайте марлю». Когда она приходила в сознание, спрашивала, сколько раненых еще не обработано. Спасти Машу не удалось, медикаментов для лечения сыпного тифа тогда не было, применялись лишь симптоматические средства. Несмотря на ухудшающееся состояние, Мария не думала о себе. Все ее мысли были в операционной. Мы пытались поддерживать ее бодрость духа и надежду, но на самом деле скорее она нас ободряла, чем мы ее. Если не удавалось попасть в вену, она нас утешала, а когда начал вводить раствор глюкозы с сердечным средством, она едва слышно прошептала: «Молодец». Это были ее последние слова и при явлениях нарастающей сердечной недостаточности она скончалась. Ни стона, ни упрека, ни жалоб никто от нее не услышал. Худенькая 18-летняя девушка из города Асбеста Свердловской области и в работе, и в последние минуты жизни проявила столько мужества, такую выдержку, которыми не всегда обладают мужчины. Образ ее никогда не забудется… Через 3-4 недели эпидемию тифа удалось ликвидировать.
Весной 1943 года ожесточенные бои на нашем участке фронта затихли. Фашистам не удалось замкнуть кольцо вокруг вклинившихся советских частей.
Спустя 40 лет после окончания войны, в 1985 году, мне в составе специального эшелона ветеранов довелось посетить места боевой славы – города, которые освобождала наша 2-я танковая армия. Мы прибыли в Курск и посетили Мемориал – кладбище наших бойцов, отдавших жизнь за эту победу…
Павел РЫЖКОВ.
Фото с partner-inform.de.
- Комментарии
Загрузка комментариев...
