Такой разный Владимир Канищев

Если бы мировая художественная общественность учредила приз за самый разительный контраст между названием выставки и ее содержанием, такую награду, несомненно, завоевал бы Владимир Канищев. На вывеске у входа в Выставочный зал концертно-творческого центра «Звездный» предельно незамысловатое название «Картины». Зато над самими картинами можно размышлять едва ли не часами… А потом вспоминать их годами!    
Как немыслима Третьяковка без Владимирской Богоматери и «Золотой осени», так и галерея «АЯ» навек сжилась с «Бегом», «Газом», «Кеглями» и многими другими удивительными творениями одного из самых необычных живописцев. Бережливый Олег Радин сокровища из своего фонда в этот раз не выносил, но у Владимира Викторовича столько «цепляющих» полотен, что душевная работа посетителям предстоит основательная и без обращения к раннему периоду. Наблюдательные зрители обратят внимание, что один из холстов демонстрируется в таком уголке зала, откуда можно увидеть и городской ландшафт на Полугоре, вдохновивший автора. Впрочем, несмотря на полеты фантазии, не ведающей границ, художник не спешит завлекать собеседников подобными остроумными находками. Пусть его почерк не похож на академистов или передвижников (хотя каждый уголок Курска из тех, что запечатлены Владимиром Канищевым, узнает даже неискушенный горожанин). Но тревога и боль за Человека, размышления над тайнами мироздания роднят выпускника художественно-графического факультета Курского пединститута с прославленными именами былого. И не имеет значения, что внешне персонажи на первый взгляд странны, что Диоген под стать веку «переселился» в железную бочку, а иконопись перекликается то с лубком, то с агитационным плакатом. И наоборот, драка в деревенском клубе вырастает до масштаба батального полотна.
Некоторые произведения напоминают о театральных страницах в судьбе художника (в ТЮЗе Игоря Селиванова, а затем в непродолжительном, но ярком эксперименте - театре «Эй!»). Причем и трагедию Офелии, и фигуру Каменного гостя курянин трактует опять же сверхнеожиданно. Даже дома в его мире могут быть ранеными, спящими или призрачными, и нет более несхожих друг с другом картин, чем «Черные горы», «Черная земля», «Черное небо» и «Черная вода», хоть и название для цвета вроде бы одно.
Словом, если вы хотите проверить, можно ли сегодня встретить творцов, способных будоражить сердце, а не только ублажать искушенных искусствоведов, хотя и те всегда говорят о курянине с непривычным волнением, – приходите на долгую и просветляющую беседу с холстами Владимира Канищева!
Павел РЫЖКОВ.