Елена Гордеева: «Люблю врачевать, а не бичевать»
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Елена Гордеева: «Люблю врачевать, а не бичевать»


Какую бы погоду ни обещали на 11 февраля синоптики, а у курских театралов в этот день на душе свет и тепло: на местной сцене пройдет бенефис исполнительницы, без которой сегодня не представить здешний репертуар. Глядя на афишу на фасаде или просто вспоминая ту или иную встречу с заслуженной артисткой России, мысленно признаешь: в Елене Гордеевой, вослед хрестоматийному призыву, все прекрасно: и лицо, и одежда... ну, и далее по Чехову (в чьей «Чайке» исполнительница также блистала).    
Накануне юбилейного вечера, мастерски срежиссированного самой виновницей торжества, ей задал несколько вопросов корреспондент «ГИ».
– Елена Викторовна, ваш отец, замечательный артист Виктор Гришин, не пытался отговорить вас от столь рискованной профессии, чью зависимость от игры случая он, конечно, отчетливо видел?
–  С папой у меня удивительные отношения: я его бесконечно люблю, хотя его нет в живых, но я с ним продолжаю держать некую духовную связь. Думаю о нем, наверное, ежедневно. Он был удивительным человеком. Умел воспитывать без нравоучений. Был внимателен ко всему, что я делаю и говорю. Умел грустно молчать, когда я была неправа в каких-то ситуациях, это было пожестче ремня... (смеется). Конечно, отеческое сердце не могло не защемить, когда он узнал о моих намерениях. Вообще-то я впервые вышла на сцену лет в десять: играла сиротку в «Бранденбургских воротах» Михаила Светлова, причем как раз рядом с папой, и в «Трех толстяках» нас, детей актерских, выпускали поварятами. А после школы моя мудрая мама, пока папа был на гастролях, направила меня за профессией педагога. И вот, когда я получила диплом и даже поработала по специальности с детьми, поняла: с моей стороны это трусость и самообман. Надо попробовать пойти, куда зовет душа, хотя бы для того, чтобы сказать себе «нет». Словом, путь на сцену был не прямым, что необычно для театрального ребенка. А вот заканчивать обучение пришлось в лихие 90-е... когда театры вступили в пору выживания.
–  Да, помнится, у нас в Курске то и дело пугали закрытием театра ...огнеборцы из-за проблем с пожарной безопасностью, на которую не было денег...
– ...И вот в это кризисное время мой мастер Вячеслав Иванович Анисимов, ученик великого Товстоногова, сильный, мудрый человек, сказал мне: никаких антреприз, Лена, только репертуарный театр! И я вернулась в Тагил.
– В вашем послужном списке героини самых разных амплуа: и романтическая, и характерная, и лирико-драматическая, и комическая. Каким чудом можно достичь такой многогранности?!
– Мой папа – он-то и вправду был разнолик. Я смотрела его спектакли – он перевоплощался, причем без каких-то чудес с гримом, так, что и мне было его не узнать. Так что пример был перед глазами. И потом, я ведь «влетела» в профессию уже припозднившись, – для актрис время течет еще неумолимее, чем для актеров. Была настолько жадна до работы – пробовала все на свете. Когда театр возглавил Валерий Павлович Пашнин, он доверял сперва эпизоды, затем серьезные работы, ставил спектакли «под меня». «Ромео и Джульетту» театр играл 11 лет еженедельно при аншлагах! За это время мы становились семьей, спектакли приобретали звучание объемное, многогранное. За 2-3 сезона я сыграла еще Нину Заречную в «Чайке» петербургского режиссера Владимира Каминского, Панночку в пьесе Нины Садур и Элизу Дулиттл Бернарда Шоу. Все эти постановки шли по пять, шесть, восемь лет...
– Нижнетагильский театр гордится богатой историей. И ваши роли – несомненно, одна из ярких страниц этой хроники. Но, как известно курянам, вы сильны и в режиссуре. Когда в эту насыщенную ролями пору вы открыли в себе новую грань дарования?
– Да, у театра действительно удивительная история. Само его здание было подарено городу за огромный вклад тагильчан в Победу! С наших заводов прямо на фронт уходили знаменитые танки Т-34. Первой труппой в театре стали выпускники ленинградского вуза. Были у театра и взлеты, и затишья, но люди, которых я застала, это величины! А по поводу режиссуры, могу сказать, что мой мастер Вячеслав Иванович Анисимов, еще когда я училась у него на актерском, прививал режиссерские навыки (умение разбирать пьесу, находить событийный ряд, строить сквозное действие). И однажды сказал мне: «У тебя режиссерские мозги!» В театре я играла много и разнообразно, но вдруг почувствовала... творческий голод. Казалось, что опустошаюсь, и это скоро будет заметно. И вот как раз открылся режиссерский факультет, и Вячеслав Анисимов его возглавил. У меня сложились определенные трудности в жизни, и я к нему пришла просто пожаловаться. А он предложил поступать на режиссуру. Тогда в моих глазах это выглядело насмешкой, не говоря уж о том, что второе высшее образование – платное. А он заверил: «У тебя получится». Да, мне пошли навстречу в моем городе, в управлении культуры. И я закончила еще и режиссерский факультет. Первая работа была по Александру Вампилову – «Дом окнами в поле», показала ее в  альма матер на учебной сцене с выпускниками. Потом в Тагиле поставила на Новый год музыкальную сказку «Три поросенка». А реализоваться как режиссеру мне позволил Юрий Валерьевич Бурэ, доверив постановки «Золушки», «Лисистраты», «Барышни-крестьянки» и «Оскара и Розовой дамы». Безмерно за это благодарна, ведь в режиссерском деле я пока еще ученица, новичок. Буду учиться дальше!
– Право, все эти спектакли, ни в чем не схожие, курянам полюбились. Но вот «Оскар»... это больше, чем спектакль, это настоящая встряска для души! Вы, наверное, колебались, берясь за пьесу о смерти ребенка?
– Да. Пьеса долго «вылеживалась». Это папа меня учил: «Лена, если хочешь что-то сыграть, отложи текст, пусть полежит на рабочем столе». Идут дни, месяцы, ты думаешь о пьесе, мысленно возвращаешься к ней, – и молчишь о планах. «Оскар...» Эрика-Эммануэля Шмитта ждал моего собственного актерского «взросления», но высказаться-то хотелось уже сейчас! Кто же может стать тем инструментом, что в полной мере выразит разговор умирающего ребенка с Богом? Однажды в интервью я говорила, что в пьесе такой оголенный нерв, что актерствованию, в плохом смысле слова, здесь места нет. Только правда, вся правда, ничего, кроме правды... Три часа на оголенном нерве. Наблюдала я и за Ниной Полищук. Не только как за актрисой – за человеком. И меня поражало, как эта маленькая женщина успевает в жизни сделать столько добра, каждый день, в том числе для слепых людей, приходящих в свою библиотеку! Чтобы сыграть Розовую даму, нужно неоспоримо обладать тремя качествами. Работоспособность, ведь предстоит работа на износ. Любовь к людям. И вера в Бога. Помните, там есть фраза: «В Дед Мороза я не верю. А в Бога – верую». Можно ли такое сказать на одном профессионализме?.. Понимаете, чтобы сказать: «Честь имею», надо ее и вправду иметь...
– Но тем-то вы и могучи (если к вашей воздушности подойдет подобное словцо), что вам по силам настроить зрителя и на плач, и на хохот, и на немой восторг, и – как автора этих строк – на потоки словесных впечатлений. Куряне всего за несколько лет полюбили вас  как родную. Так что приоткройте, пожалуйста, завесу будущего представления 11 февраля...
– Начинается вечер с рассказа о любви моих мамы и папы. Будут в первом акте и роли, которые меня сформировали и привели сюда: из «Ромео и Джульетты», «Маленьких трагедий», «Пигмалиона», «Мамаши Кураж». А второй акт – это три роли и четыре отрывка из постановок в курском театре. В целом же  – три часа признаний в любви: родителям, учителям, зрителям, своим партнерам... Я не сама по себе состоялась, а благодаря им. А название программы «Все о любви» пришло из Тэффи, по рассказам этой писательницы мы недавно делали читку в областной библиотеке. Она мне дорога пронзительностью, улыбкой со слезами, любовью к персонажам, даже к последним недотепам. Она всех жалеет, мне это качество очень близко. Я, конечно, понимаю, что с пороками нельзя мириться. Но я буду их врачевать, а не бичевать. Да, хирург вскрывает нарывы. Но за ним должна прийти сиделка, про которую, скорее всего, после выздоровления никто и не вспомнит... Выхаживать человека тоже надо уметь! Мы ведь все поражены болячками – физическими и душевными. Нет на свете места для жестокости, она ни к чему не приводит. Как говорит моя Джульетта: «Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче»...
  • Комментарии
Загрузка комментариев...