Жить сердцем и душой
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Жить сердцем и душой


12 июня исполняется 11 лет со времени ухода замечательного писателя, прекрасного человека Евгения Ивановича Носова
    
Мои воспоминания о Евгении Ивановиче в книге «Мастер с нами» заканчиваются его уходом. Тогда было предельно тяжело писать об этом. И вот минуло уже 11 лет. Боль от потери не ушла, она постоянно обжигает душу невозможностью его возвращения. Самой уже далеко за 60, а все не могу понять, как вдруг навсегда уходит человек — вот же та скамья, на которой мы рассматривали фотографии по фильму «Родник», вот еще уцелевшие домики на курских улицах, которые он так любил фотографировать, березы у его дома на улице Красноармейской, где он бегал мальчишкой. А его самого нет… Улыбается с фотографий, говорит с экрана со студентами, но экран гаснет — и пустота… Конечно, спасают его страницы — читаешь и будто снова с ним говоришь, слышишь его удивительно теплый голос, в котором чувствуются неуходящая сердечность, добродушие, желание понять, почувствовать собеседника. Все, кому был дорог Евгений Иванович, продолжают жить его миром, его творчеством, и нам неизбывно хочется дарить его мир другим. Отсюда книги, передачи, беседы, вся та работа, которой просто не может не быть. Его мир так богат и так много может дать людям, большим и маленьким, что его, как костерок, надо поддерживать, чтобы тепло от него не давало душам людским зазябнуть. Листаю странички добрых дорогих воспоминаний… Однажды я была на встрече с писателем в Доме политпросвета (сейчас здесь ДШИ № 1). Тогда вышел кинофильм «Родник» по «Усвятским шлемоносцам», был его просмотр, а вначале за кадром звучали строчки из «Овсяницы». Евгений Иванович выступал, отвечал на вопросы, как всегда интересно, неспешно. Слушали его с большим вниманием, очень благожелательно. Из Москвы по нашей просьбе прислали фотографии по фильму «Родник». Стали перебирать снимки. «Это я, это режиссер, это кадр из фильма…» И был хороший, неторопливый, умный разговор о том, как писалась эта прекрасная повесть. Евгений Иванович был очень дружен с Михаилом Степановичем Шороховым. Сколько было теплых, радостных встреч с этим чудесным художником! Есть слайд, где они сняты вдвоем: сидят на лежащих бревнах, одеты оба очень просто, отдыхают, улыбаются. Им было очень хорошо вместе, умели друг друга слушать, вместе молчать, уважение взаимное было потрясающим! А уж разговоры о книгах, о живописи — слушаешь-не наслушаешься. Был у меня день рождения, собрались своей доброй компанией в его мастерской, Михал Степаныч (так уж мы привыкли его называть) решил подарить что-то из своих работ, стали дружно выбирать. Мне очень понравился большой камень-скала в море, а Володе Деткову глянулся пейзаж, где среди зелени ярко-красный куст. Мнения разделились, и художник подарил оба. Я уже писала, как создавался портрет Евгения Ивановича у Тускари. Михал Степаныч рисовал, а он стоял терпеливо и вовсе не думал о каком-то увековечении, а просто помогал своему другу, раз это был его труд, его работа. … А потом — горестные минуты похорон нашего дорогого Степаныча. Стояла во дворе его дома, ждала, прошел Евгений Иванович — голова опущена, руки за спиной, сумка через плечо. Погашенный, с горькими складками у губ…
Евгений Иванович умел делать буквально все, очень любил мастерить фигурки сказочных персонажей. Большая часть этих фигурок сейчас в витрине Литературного музея, а некоторые ездят со мной в «командировку» — в школы, когда рассказываю ребятам о нашем дорогом Мастере. И это нисколько не умаляет серьезности его великолепного творчества. Он все делал красиво, с достоинством, серьезно и мудро. Так писал: иной раз по 20 вариантов одной и той же страницы; так рисовал: каждая веточка, каждая былочка выписаны отдельно; так разматывал леску, если запутывалась, — всю до последнего узелка. Мастер очень любил хорошую музыку. Как-то он сказал о Чайковском: «Вот написал он свои творения и бросил нам — слушайте! На сто, на тысячу лет хватит!» И хотя красивой музыки очень много, но я согласна с ним в этом предпочтении. Недавно вышло мое 21-е издание в память о Мастере — «Белый гусь», детская книжка, которую очень хотел увидеть Евгений Иванович. Его рассказы для детей печатало издательство «Малыш» еще в 80 — е годы. Все тепло свое я вложила в эту работу — как и во все предыдущие, особенно по пятитомнику: печатали в Москве, рукописи и гранки передавались поездом, ездила туда много раз, подбирала весь материал: и тексты произведений по темам, и публицистику, и переписку, и рисунки, и фотографии. Чудесным было путешествие к Тургеневу, в Спасское-Лутовиново. Выехали ранним утром на легковой машине, как-то быстро и весело собрались — с нами были Петр Георгиевич Сальников и Паша Никитин, журналист. Дорогой каких только разговоров общих не было! И о книжках, и о предстоящей встрече с нашим классиком, и о его героях, и просто о жизни. Был настрой у всех праздничный, светлый. Так все было и в Спасском: не просто экскурсия и рассказ о писателе, а еще мы обошли все дальние уголки, делали слайды. А потом общий завтрак на тургеневской траве в окрестностях усадьбы — с лугами, березами, незабудками. Была и поездка в его родное Толмачево. С волнением воспринимались места его детства, бродили у реки, по лугу. Теперь там все по-другому. Но живет на картинке нарисованная им родная хата, которую он частенько рассматривал в бинокль со своего балкона: «Ну, дедова же хата!..« — говорил он Мише Еськову, как тот пишет об этом в воспоминаниях. А на страницах рассказа «Жаних» маленький трогательный собачонок Жучок продолжает свое путешествие по деревне, так похожей на Толмачево. Конечно же, все бралось из жизни — из наблюдений, впечатлений, воспоминаний, но, как и другим писателям, ему необходим был и художественный вымысел. Прежде чем появился последний рассказ «Фагот», он много раз вспоминал печальную историю мальчика Вани, особенно когда бывал в том районе, где это произошло, — в сквере у Центрального рынка и Георгиевской аптеки. На самом деле Ваня погиб, а в рассказе писатель оставляет нам надежду — он только ранен. Я бывала на многих литературных семинарах курян, на всех творческих встречах Евгения Ивановича, старалась все записать — часть этих записей вошла в книгу «Мастер с нами». Всегда было очень интересно слушать его ответы на вопросы: глубокие, серьезные, благожелательные. А вопросов задавали множество: по экологии, экономике, конечно же, о писательской работе. О себе он говорил всегда сдержанно, сжато. Встречи длились иногда по нескольку часов. Особенно запомнилась та, что была в сельхозинституте. Лица слушателей были очень добрыми, даже счастливыми от такого общения, и ему было приятно осознание своей необходимости, того, что тебя любят, принимают. В Москве особенно теплыми были встречи в журнале «Москва». В «Литературной газете» разговаривали с Ирмой Мамаладзе, Валентиной Помазневой. Каждый раз было видно, как хорошо, с уважением относятся к нему — любят, гордятся, понимают. Это были такие дружески-деловые отношения, о которых раньше приходилось только читать в хороших книжках о хороших людях… Хотелось так же, как они, и жить, и работать. Собственно, это и стало образцом для моей дальнейшей работы — и в музее, и в отношениях с учителями, с писателями. Были интересные встречи с Валентином Распутиным.
Отношения двух писателей были более чем теплыми и дружескими, хотя Евгений Иванович старше на 10 лет. Распутин высоко ценил талант старшего друга, мы не раз приводили его слова. А как замечательно он говорил о Мастере в интервью, которое мы записали в Москве, в Союзе писателей на Комсомольском в 2004 году! Мне тогда было очень и интересно, и волнительно — быть среди этих писателей, слушать их добрые слова, гордиться своей сопричастностью. Евгений Иванович очень любил жизнь, не переставал удивляться тому, что его окружало, — природе, людям, животным. Такое радостное удивление перед всем он завещал нам. Это спасает от будней, от боли и горечи, от любых обид. Узнавание, познание всего сущего было для него таким же главным в жизни, как и творчество. А может быть, и важнее, потому что второго без первого для него просто не могло быть. Любой вопрос был ему подвластен, причем отвечал всегда серьезно, обстоятельно, но обязательно так, чтобы его поняли. И бесконечно интересно умел рассказывать — заслушаешься! Но и слушатель ему нужен был неравнодушный, чтобы рассказчик видел в его глазах такой же неподдельный интерес. В наше время, которое делается все более жестким, это редкость — самые близкие люди не находят общего языка, все больше судов, разводов, разделов и даже убийств. А человечность для многих стала как «бесполезное» ископаемое… А ведь именно за нее и выступает прекрасный писатель на своих страницах. Надо только уметь читать грамотно, чувствовать при чтении, включать душу навстречу его страницам.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...