«Мина под всякое доброе дело…»
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
«Мина под всякое доброе дело…»


В XVII веке и несколько позже слово «взятка» в бытовом языке России не применялось – разве что в пчеловодстве. Зато существовало несколько других, аналогичных по сути, но более полно отражавших этап взаимоотношений «взяткодавца» с тем или иным чиновником.    
«Запомните, джентльмены: эту страну
погубит коррупция»
Мнение Черного Джека из кинофильма
«Человек с бульвара Капуцинов».
Уточним: там речь шла о США.
Скажем, «почести»  –  это предварительные подарки должностному лицу, «решавшему вопрос», «поминки»  – это подношение «по итогам» обещанного. Довольно долго в России и то, и другое считалось вполне нормальным и соответствующим узаконенному понятию «кормление». А вот за «посулы» (нарушение закона за плату) полагались телесные наказания. К примеру, именно за это в 1654 году были биты кнутом князь Алексей Кропоткин и дьяк Иван Семенов, взявшие деньги с купцов. Впрочем, закон в таких случаях торжествовал очень редко.
Только с 1715 года все чиновники России стали получать фиксированную зарплату, и получение взятки в любой форме уже рассматривалось как преступление. «Дабы впредь плутам (которые стремятся лишь к тому, чтобы подложить мину под всякое доброе дело и удовлетворять свою несытость) невозможно было никакого оправдания сыскать, того ради запрещается всем чинам, которые у дел приставлены великих и малых, духовных, военных, гражданских, политических купецких, художественных и прочих... требовать никаких посулов казенных и с народа собираемых денег брать...»
Правда, прожить только на жалованье тогда было непросто, тем более что из-за постоянных войн его задерживали, а то и вовсе не выплачивали годами. При Петре I государство, построив сложную бюрократическую машину, переполненную чиновниками, не имело достаточно средств для ее содержания. Взяточников нещадно били батогами, клеймили, ссылали, но все было тщетно. Однажды в Сенате Петр пригрозил издать указ, по которому всякий, кто украдет у казны сумму, на которую можно купить веревку, будет повешен. На это генерал-прокурор Ягужинский заметил: «Неужели ты, государь, хочешь остаться императором без служителей и подданных?»
«На чиновников здесь смотрят как на хищных птиц. Они думают, что со вступлением их на должность им предоставлено право высасывать народ до костей и на разрушении его благосостояния основывать свое счастье», - так писал один из иностранцев, посетивших Россию в начале XVIII века.
При Анне Иоанновне жалованье чиновникам снова отменили, и «кормление от дел» опять стало для служащих единственным способом не умереть с голоду. Елизавета Петровна начала бороться со взятками, но больше для виду, прекрасно понимая тщетность этих попыток.
Екатерина II поначалу была настроена серьезнее своей предшественницы.  Вскоре после коронования до нее дошла информация о том, что в Новгородской губернии необходимо дать взятку для того, чтобы быть допущенным к присяге новой императрице. При этом присяга была делом обязательным, и уклонение от нее преследовалось по закону. Предпринимательская жилка обнаружилась в простом регистраторе Якове Ренберге, которого по именному указу императрицы сослали на каторгу, после чего началась кампания борьбы с этим общероссийским злом. Тем же указом судьям и канцелярским служащим было назначено жалование, позволяющее существовать вполне безбедно. В 1763 году годовой оклад служащего средней руки составлял 30 рублей в уездных, 60 рублей в губернских и 100-150 рублей в центральных и высших учреждениях, при этом пуд зерна стоил 10-15 копеек. Если учесть, что килограмм зерна сегодня стоит  около 5 рублей (у производителя), то несложно перевести оклады чиновников в нынешний формат: 24, 48 и около 100 тысяч рублей соответственно. Согласитесь, при таких зарплатах императрица имела  основания требовать от чиновников честности и неподкупности.
На самом же деле мало что изменилось, и неподкупный чиновник опять оставался недостижимым идеалом. Когда Екатерина II ознакомилась с результатами ревизии Белгородской губернии, то была настолько возмущена, что выпустила специальный указ, чтобы усовестить продажных судей.
Впрочем, судя по всему, на кардинальные изменения императрица особо не надеялась. После смерти Екатерины ситуация со взятками стала еще более отчаянной. Дело в том, что чиновникам зарплату тогда выдавали ассигнациями. И если в екатерининские времена бумажные деньги мало отличались по покупательной способности от звонкой монеты, то в начале XIX века они начали обесцениваться. Скажем, в 1829 году эта разница была почти четырехкратной. Прожить на  жалованье становилось все труднее.
Мемуаристы конца XVIII - начала XIX века не стеснялись рассказывать, как они давали, а то и брали взятки. Например, Гаврила Державин давал, а помощник губернского прокурора Добрынин не единожды брал, но «не из жадности, а от стыда, что  живет хуже всякого секретаря».  Директор Царскосельского лицея В. Ф. Малиновский сетовал на то, что «…власти искушают честность, оставляя ее в бедности».
Правители же по-прежнему издавали указы, не решавшие проблему, а в частных беседах сетовали на поголовное воровство и взяточничество. «Непостижимо, - жаловался, к примеру, Александр I, - все грабят, почти не встречаешь честного человека. Это ужасно…».
Фактически взятки превратились в механизм государственного управления и общественной жизни. «Если бы в России строго выполнялись все законы и никто не брал взяток, жизнь в ней была бы совершенно невозможна… В русской службе всего страшнее бескорыстные люди», - писал в те времена Александр Герцен. Это мнение тогда разделяли многие. «Если закон восторжествовал, то это хорошо, даже если для этого пришлось дать взятку».
Известно, например, что помещики всех губерний Правобережной Украины ежегодно собирали для полицейских чинов крупную сумму. При этом киевский губернатор И. И. Фундуклей, знаменитый своим богатством и неподкупностью (хотя сам брал подношения), искоренять эту традицию не считал нужным, логично полагая, что «…Если помещики не будут выделять средства на содержание чиновников полиции, то средства эти они получат от воров, а это куда хуже».
Но наиболее крупные суммы чиновникам выплачивали откупщики, желавшие получить эксклюзивные права на ведение той или иной деятельности. Это был своеобразный аналог нынешних тендеров и госзаказов. По воспоминаниям М.А.Дмитриева, в 30-е годы XIX века один из откупщиков ежегодно платил губернатору Симбирской губернии 10 тысяч рублей, а прокурору – 3 тысячи. Причем не ассигнациями, а серебром.
Как раз с коррупцией в откупной (и в акцизной) системе начал сражаться курский военный губернатор Владимир Ден, после того как прибыл в наш город (1861 год). Откупами в губернии заправляли несколько очень влиятельных лиц. Все они были крупными, чуть не миллионными должниками казны, но «жалованье» от них местным чиновникам поступало регулярно. Таким «содержанием» не брезговал даже бывший губернский начальник Бибиков. Новому губернатору за невмешательство сразу же предложили  взятку - 15 тысяч рублей. Ден отказался, и среди «взяткодавцев» распространилось мнение – неподкупный. Впрочем, бытовало и другое: столичная штучка этот новый губернатор, мало предложили. Но повторить попытку не успели, поскольку вскоре уволили всех чиновников курской Казенной палаты. Взяточники на некоторое время затаились…
В 1830 году в Санкт-Петербурге вышла книга  Эраста Перцова «Искусство брать взятки. Рукопись, найденная в бумагах Тяжалкина, умершего титулярного советника».  Кстати, автор некоторое время работал в Курске. В его несколько ироническом исследовании содержится подробная классификация взяток (подарки, сюрпризы, обеды, вещи, словно нечаянно забытые, и, конечно, деньги, «предпочтительно ассигнации, потому что они переходят из рук в руки без стука и шума») и немало других полезных советов взяткополучателям. К примеру: «Возьмите от того, кто дает больше, а прочих с шумом и гневом проводите за дверь». Эту книгу, наверное, с интересом проштудировали бы и некоторые из нынешних чиновников.
В середине XIX века взятки нередко пытались выдать за акты благотворительности. Сохранились отчеты и  ведомости управляющих имениями князей Голицыных, «О расходах в пособие господам чиновникам». Там указано, сколько денег, муки, сена, овса и других припасов то или иное должностное лицо получило в течение года. Здесь в самый раз вспомнить одного из героев Николая Гоголя, который брал взятки «борзыми щенками». Тот самый случай и то самое время. Иногда с упоминанием оказанной чиновником услуги. Например, «…за расположение при разыскании межи», «…за полезное решение по нашей апелляционной жалобе», «…за полезное составление справки»… Если же дела решались в столице, то суммы взяток были гораздо выше – сенаторам овса не предложишь. Суммы, которые получали от Голицыных столичные чиновники, превышали их годовое жалованье в 5-8 раз.
Кампании по борьбе с коррупцией в России затевались неоднократно. Но стоило открыться  очередной, как чиновники начинали саботаж, и ревизоры отступали. Вот как описывает действия киевских интендантов в 1910 году одна из газет: «После ревизии обиженные интенданты заявили: «Хорошо же, голубчики, мы будем честными и строжайшими законниками. Ни на пядь не сойдем мы с почвы законности. Посмотрим, что вы запоете». И действительно, интенданты стали честными, а все приходившие к ним по делам буквально взвыли. Чиновники вытащили все старые законы и, отряхнув от них воистину пыль веков, стали применять их «во всей строгости» и затормозили всю хозяйственную жизнь интендантства…»
Незадолго до революции журнал «Русский мир» поместил большую статью, посвященную русскому взяточничеству. «Нескончаемою вереницею тянутся сенаторские ревизии за ревизиями, идут газетные разоблачения за разоблачениями, но ничего не меняется…  Около каждого казенного сундука, на который упадет испытующий взор ревизора, оказывается жадная толпа взяткодавцев и взяткополучателей, и крышка этого сундука гостеприимно раскрывается перед людьми, сумевшими в соответствующий момент дать соответствующему человеку соответствующую взятку… За границей уже успела образоваться новая колония своеобразных эмигрантов  – бывших взяточников», – писал автор.
В мае 1918 года появился первый советский декрет о взяточничестве, предусматривавший пятилетний срок заключения и конфискацию имущества. Уголовный кодекс 1922 года даже ввел  за это преступление расстрел. Но, по мнению исследователей вопроса, больше повлиял тот факт, что денежное обращение в те времена практически отсутствовало. Зато при НЭПе контролирующие предпринимательскую деятельность чиновники оттянулись по полной программе. «Всем известно, – писал нарком путей сообщения Дзержинский в циркулярном письме, – каких размеров достигло взяточничество во всех областях хозяйственной деятельности Республики… Мы должны отдавать себе отчет в том, что взятка имеет глубоко классовый характер, что она есть проявление мелкобуржуазной частнокапиталистической стихии, направленное против основ ныне существующего строя».
Стоит отдать должное «железному Феликсу»:  с коррупцией на транспорте он боролся весьма радикально и порядок навел. Правда его методы разнообразием не отличались – расстрел.
Позже революционная решительность снова уступила место малоэффективной кампанейщине. В одном из циркуляров Наркомюста 1927 года предписывается: «В течение... месяца... повсеместно и единовременно назначить к слушанию по возможности исключительно дела о взяточничестве, оповестив об этом в газете, дабы создать по всей республике впечатление единой, массовой и организованно проводимой судебно-карательной кампании».
Теперь взяткой стали считать не только любые подарки, но совместительство в двух учреждениях, находящихся между собой в состоянии товарообменных или торговых операций. Как тут не вспомнить понятие «бартер», совсем недавно практически заменявшее денежные отношения. Кстати, понятие «откат» родилось именно тогда. Часть купленного дефицитного товара оставлялась на складе чиновника-продавца, а в накладной покупатель расписывался за весь объем.
Трудно не увидеть в этом материале параллели и аналогии с нынешней ситуацией. Впрочем, россиянам, скажем, XIX века и не снилось, что их потомки в веке XXI станут давать взятки преподавателям университетов, школьным учителям, врачам... Хотя бы это было свято.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...