Эта субкультура в век «каменных джунглей» достойна отдельного изучения и описания. Я же всего лишь хочу поделиться впечатлениями о тех дворах, в которых прошло мое детство, впрочем, наверняка типичное для поколения, которому уже «за»…
Дворы нашего детства
Начало моей сознательной жизни протекало во дворе на улице Димитрова. Я был еще мал, из ярких впечатлений в памяти остались самолет У-2 за забором, на станции юных техников (куда постоянно лазили наши ребята), да «злобный» мальчишка Вовка Винокур, будущий народный артист. Дело в том, что нам, «мелкоте», очень хотелось принимать участие в играх старших ребят. Когда они играли в войну, «немцами» не хотел быть никто из них, вот на эту роль и брали нас, младших. И хотя каска немецкая была настоящая, а Вовкин автомат – деревянным, снятие часового (в моем лице) было очень натуральным и запомнилось по сей день. Вопль, который я при этом издал, был услышан моей бабушкой. Она отреагировала мгновенно, повергнув в бегство не только Винокура, но и остальных бойцов обеих армий.
Основные воспоминания все же связаны с улицей Ухтомского, куда мы переехали в 1959 году. Это был настоящий двор с забором и воротами, на территории которого помещались два наших двухэтажных дома. Когда нас спрашивали, где живем, мы отвечали: «В больших домах на Мурыновке». Действительно, вокруг, сколько хватало глаз, находился частный сектор, и уж, конечно, мы, пацаны, прекрасно были осведомлены, в каком саду первым поспевает «белый налив» и где самые сочные груши. Разумеется, бралось в расчет и наличие злых собак и недобрых хозяев.
А теперь – небольшое отступление с точки зрения бывалого человека. Наши дома во дворе были ведомственными и являлись по сути автономными (кроме электро- и водоснабжения). На два дома была своя угольная котельная. Канализация была также местная, которую регулярно выкачивали. Управдом наших домов жила здесь же, поэтому все текущие вопросы решались более чем оперативно. Сантехники, электрики совершали плановый обход раз в десять дней, а по вызову прибывали практически немедленно. Дворник и кочегар тоже жили во дворе, поэтому тепло и порядок всегда были обеспечены. Добавлю , что, поскольку был самый разгар «холодной войны», которая в любой момент могла перерасти в «горячую», – под одним из наших домов было устроено бомбоубежище: все как полагается – воздушные фильтры, санузлы, стальные двери, два выхода и прочее. Такой вот «коммунальный рай»…
Итак, наш двор на Ухтомского. Добрая его половина была «отвоевана» нами под футбол. По этой причине там даже трава не росла – было вытоптано все! Играли мы весь световой день. Выходили два пацана – один вставал в ворота, другой бил. Потом менялись. Выходили трое – двое уже «мотались»», третий стоял в воротах. А уж когда выходили все пацаны, а их во дворе было больше десятка, то играли команда на команду. Понятное дело, в соседних дворах происходило то же самое. В то время еще не было турниров «Кожаный мяч» и «Золотая шайба», мы просто хотели играть и играли.
Ну а зимой – хоккей. Правда, без коньков, просто в снегу вытаптывалась площадка произвольных размеров, на которой гоняли шайбу. Клюшки для нее были тогда в дефиците, играли клюшками для мяча либо самодельными.
Я неслучайно упомянул термин «отвоевали». Дело в том, что многие переехали в наши дома из частного сектора, прихватив с собой курочек и иную живность, которая с удовольствием паслась на месте будущих футбольных баталий. Опуская промежуточные события и коллизии, скажу, что все же вопрос решился в пользу футбола...
В другой половине двора была зона, где главенствовали взрослые и девчонки. Там стояли целых три стола, за одним из которых отцы наши играли в домино, шашки и шахматы, а женская часть населения – в лото, закрывая карточки абрикосовыми косточками, которые нам так нравилось колоть, доставая из них «орешки». Девчонки же прыгали со скакалкой, играли в «дочки-матери», «магазин», «школу», чертили на земле «классики». Кроме того, там еще была песочница, которую мы использовали как борцовский ковер.
Надо сказать, что между своими, дворовыми, и драк-то особых не было. Случись какой конфликт, шли в песочницу – выяснять отношения, причем при стечении публики и добровольных арбитров. Впрочем, даже до разбитых носов доходило редко, время было спокойное, агрессия не зашкаливала: противник на лопатках – ты победитель. Конечно, игр и развлечений было великое множество – «жмурки», «прятки», «выбивала», загадочный «штандар», «чур не я» – словом, всех не перечислишь… А когда уже темнело и ребятня уставала, садились в рядок и играли в «испорченный телефон». Очень увлекательно! Сейчас этот термин применяют, когда хотят сказать, что до адресата дошла искаженная информация. Однако суть игры заключалась в том, что игроки обменивались между собой ничего не значащими словами, например, «забор», «ежик», «огурец» и прочее. Ведущий спрашивал, например: «На чем ты сегодня катался?» – «На ежике». В результате всеобщий хохот, и так далее, пока кто-то не попадет «впопад» – ему и переходит право ведущего.
А еще был овраг возле школы №36, ныне засыпанный, где катались на всем на чем можно – на лыжах, санках, портфелях, картонках, да просто на попе! А еще – пустырь с развалинами, заросшими кустами и огородами на месте нынешнего кинотеатра «Мир». Наигравшись досыта в войну, мы пекли на кострах в этих зарослях ворованную картошку, ощущая себя настоящими партизанами…
Однако я отклонился от «дворовой» темы, поэтому вновь возвращаюсь во двор. Подтверждаю – да, в то время днем входные двери в квартиры не запирались, а то и просто были приоткрыты, если, допустим, кошка ушла гулять. Железная дверь, домофон – кто об этом мог тогда подумать… Однако «криминал» с нашей стороны все же был. Когда на улицу приезжал старьевщик – «Старье берем!», то из-под дверей пропадали половые тряпки, с заборов – сохнущие банки, ведь за них мы получали пистоны для пистолетов, шарики на резинках, шары-погремухи, пищалки…
Не могу не сказать о взаимоотношениях внутри двора. Конечно же, все друг друга знали, не то что в нынешних многоэтажках-«скворечниках». Вечерами в хорошую погоду дома не сидел никто, все выходили во двор, общались друг с другом. Были, конечно же, «кружки по интересам»: играя в свои игры, между делом, обсуждали и международное положение, и начальство на работе, и «бесстыжую Гальку» из пятого дома – «глянь, юбка-то, юбка! Аж коленки сверкают!».
Отношение к нам, детям, со стороны взрослых было трепетным. Если я, допустим, заигрался у друга, а родители были на работе, меня обязательно кормили и передавали родителям «с рук на руки». Также было заведено и у нас дома. И еще – телевизоров в доме было только два. И когда шел какой-нибудь захватывающий фильм типа «Четыре танкиста и собака» или «Васек Трубачев и его товарищи», мы вваливались – человек десять – и сидели прямо на полу, завороженно вглядываясь в голубой экран размером с тетрадку.
Мужчины, «сломавшие» войну
И, конечно же, в преддверии Дня победы, не могу не написать о наших отцах. Это были Мужики, именно так – Мужики с большой буквы! Они «сломали» войну. Тогда частенько так и говорили – не «где воевал», а «где войну ломал?». Во всем, что касалось непосредственно войны, отцы наши были удивительно немногословны. На расспросы отвечали как под копирку: «Ну, воевал, и что? Все воевали… Вон лучше книжку почитай!». В школу к нам тоже приходили ветераны, хотя какие они были ветераны – мужикам было чуть за сорок. После вступления о том, что «ваши отцы и старшие братья сломали хребет фашистскому зверю», шли рассказы, например, о подобранном под Вязьмой и «дошедшем» до Вены взводном котенке или об истории какой-нибудь боевой машины, которая из всех боев выходила целой, как заговоренная… А про саму войну, про суть ее не говорили ничего.
Спустя лишь многие десятилетия для меня кое-что прояснилось. Спроси меня, моряка отставного, большую часть жизни морю отдавшего: «А что такое море, как ты там ходил?», я начну искать в памяти какие-то случаи из дальних походов, а про море… Ну что про него – это просто работа такая, да – тяжелая, да – опасная, но просто работа. Так и для отцов наших война была просто работой – тяжелой, неприятной, но, кроме них, ее никто не мог выполнить. Вот они и работали, каждый на своем месте: один – за рычагами танка, другой – в окопе, третий – за штурвалом… А мы, пацаны, играли блестящими, еще не потемневшими от времени, кружочками отцовских медалей и не представляли, что за каждой из них стоит подвиг, пролита кровь наших отцов.
Вспоминаю: когда стали праздновать официально День Победы, медали и ордена вновь заняли почетные места на пиджаках и кителях наших отцов. Помню, как сейчас, один из таких праздничных дней. Вот они, отцы наши, идут по улице Ленина единой колонной. Духовые оркестры играют бравурные марши, а когда стихают, слышен такой тяжелый звон, от которого у меня и сейчас мурашки по коже. Это звучат боевые награды наших отцов, добытые в тяжелом бою с врагом. Именно боевые, ведь юбилейных тогда не было, да и юбилеев-то, собственно, не было особых. А они, отцы наши, 40-50-летние ветераны, не привыкли быть в центре внимания, смущенно одергивали парадные пиджаки с наградами, стараясь казаться незаметнее. Зато что творилось во дворе вечером! Накрывались уличные столы, каждый нес все, что мог. Конечно, закуска была немудреная – картошечка, селедка, соления, винегрет, но общий настрой, подъем были такими, с которыми не мог сравниться ни один другой праздник. А мы, пацаны, подбегая к фронтовикам и трогая их награды, хвастались друг перед другом: «А у моего батяни две «Славы»! – «А у моего – медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды!»
После официальных, парадных тостов «За Победу!», «За Сталина!» (был и такой тост) мужики наши немножечко размякали, появлялся баян, начинались песни – «Огонек», «Синий платочек», «Дороги» и другие, причем иногда со словами, которых в официальной версии песни нет. Очень жаль, что тогда, по малолетству, не смог запомнить текст, спросить же теперь не у кого. Так, допустим, в песне «Огонек», которая начинается как обычно, далее раненый боец посылает девушке письмо, что нет у него теперь ног, и спрашивает ее, будет ли она его такого любить? «И подруга далекая парню весточку шлет» о том, что, мол, «ковыляй потихонечку, проживешь как-нибудь», – словом, ставит на нем крест. А он потом возвращается на ногах, с офицерскими погонами и с орденом, короче – девица посрамлена, и как же это плохо и стыдно – не дожидаться своих любимых! Нам бы, дуракам, ловить каждое слово, запоминать, нести это в себе потом, но… нам казалось, что папы и мамы вечные и всегда молоды, и мы всегда обо всем успеем их расспросить. Увы, в полной мере осознаешь все это только тогда, когда собственная жизнь уже практически сделана.
А праздник тем временем продолжается своим ходом. В песенный мужской хор вплетают свои голоса наши старшие мальчики, тоже хлебнувшие военного лихолетья – кто в оккупации, кто в эвакуации, а кто – и в действующей армии. Далее танцы, все под тот же аккордеон дяди Саши. Удивительно, что все мужики – от рядового дяди Пети до гвардии майора дяди Саши – умели вальсировать. И кружился, кружился наш двор под вальс «Амурские волны», и упоительно пахла сирень в палисаднике, зажигались на небе весенние звезды и замирало мальчишечье сердце в предчувствии большой и счастливой жизни.
А веселье между тем набирало обороты. Хлопнув еще по «сотне фронтовых», мужики шли вприсядку. И уже в ходу фронтовые частушки, некоторые были столь забористы, что аж уши в трубочку заворачивались. Мамочки, забеспокоившись за нашу нравственность, стали оттеснять нас с места событий. Но куда там! Сделав вид, что отступили, мы подбираемся с другой стороны и из кустов жасмина жадно ловим каждое слово.
Самоходку танк любил,
В лес гулять ее водил.
От такого романа
Вся роща переломана.
Эта частушка из всех наиболее «печатная». На закате веселья, около полуночи наши мамы разводили подвыпивших и не желающих расходиться солдат по домам. На лавочке оставались самые стойкие – дядя Петя и дядя Саша. Они поднимали по «крайней» за тех, кто не дошел. А потом дядя Петя страшно плакал и скрипел зубами, рассказывая, как почти всю их роту «положили» при форсировании Днепра. «Понимаешь – и хоронить некого, снаряд за снарядом, понтоны, лодки – все в клочья, все в воду – и хоронить некого!» - причитал он.
У дяди Саши на сердце своя страшная история, но, слава Богу, появились ангелы-хранители в виде жен и прекратили вечер грустных воспоминаний.
Кусочек прошлой жизни, в которой многим из нас было тепло и комфортно. Как будут вспоминать о своем детстве те, у кого оно сегодня, а не пятьдесят лет назад?
Александр БЕЛОУСОВ.
- Комментарии
Загрузка комментариев...
