Неизданная книга ветерана
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Неизданная книга ветерана


– Очень большой ценой далась она мне, – говорит 91–летний фронтовик-орденоносец Александр Никонорович Коршин, показывая свою неизданную книгу «Трудной дорогой жизни».
И дело тут не в студентах, пришедших к нему за воспоминаниями о войне и по пути домой потерявших доверенный им единственный экземпляр рукописи, и даже не в инсульте, который случился у Александра Никоноровича, когда он узнал об этом. После перенесенной болезни, с резко падающим зрением, ветеран восстановил в памяти, а потом и на жестком диске компьютера десятки утраченных страниц. Дело в том, что огромное количество испытаний, выпавших на долю поколения, к которому принадлежит Коршин, не должно быть забыто.
«Будьте достойными своих отцов и дедов! Берегите так дорого завоеванный мир и будьте готовы постоять за нашу Родину и счастье людей», – пишет фронтовик в предисловии к книге.
Ветеран-пенсионер, не являясь профессиональным литератором,  добивается того, что не под силу многим маститым писателям: при чтении восстают из небытия события давно ушедших лет, которые ты ощущаешь как очевидец, – не причесанными советской или антисоветской пропагандой.
Для Александра Никоноровича война началась в полдень 22 июня 1941 года. Дежурная по общежитию тряхнула его, спящего, за плечи и крикнула: «Вставай, война!» А в 4 часа утра, когда фашисты пересекали советскую границу и наносили первые удары, 17-летний Коршин дорабатывал ночную смену в шахте Донбасса и сладостно думал о предстоящей вечерней вылазке в балку, где вместе с друзьями они пели и танцевали под разудалые звуки баяна.
О мобилизации объявили в первый же день войны. Возле военкомата собралась очередь добровольцев. Шахтерская баня превратилась в пункт переобмундирования. Мужчин, одетых в военную форму, строили поротно и повзводно и отправляли на железнодорожный вокзал. Прощание было тяжелым. Каждый понимал, что вернутся не все.
Александр Коршин до совершеннолетия находился в тылу – работал, как и прежде, на шахте лебедчиком и, как все юноши, обучался военному делу. В октябре 41-го фронт приблизился, и оборудование шахт вместе с оставшимся персоналом эвакуировали в Кузбасс, а Александр волею судьбы оказался в родном селе Спиридоновка, что в нынешнем Татарстане.
– Пахал, сеял, молотил, – повествует он в своем жизнеописании, – а с наступлением зимы перевозил зерно на станцию. Вдвоем с пареньком мы поднимали по десятиметровому трапу ящики с зерном, которые весили 110 кг, а в каждом из нас самих было чуть более сорока. В глазах искры сверкали от натуги.
Есть в книге Коршина фрагменты, которые многие не поймут,  исходя из реалий современности. Например, он пишет, что в начале войны в окрестностях его села была обнаружена нефть. Подбирали людей, чтобы в срочном порядке организовать добычу. Александру как электромотористу предложили бронь и быстрое продвижение в должности, но он предпочел уйти на фронт, потому что «у молодых тогда было одно желание – разгромить врага».
Казалось бы,  ветеран решил  щегольнуть геройством – как бы не так! Сразу после высокопарной фразы автор упоминает о молитве, с которой он уходил на войну и которую повторял в самые тяжелые минуты боев: «Дай, Господи, вернуться здоровым или быть убитым!». Третьего для парня-сироты не существовало: за калекой ухаживать некому.
Читая Коршина, удивляешься, каким непостижимым образом добивается он трехмерного изображения сражений – в объеме, цвете, звуке. Судите сами:
«К концу 1942 года под городом Великие Луки я впервые пехотинцем-автоматчиком участвовал в ночном бою – самом страшном, потому что нельзя разобрать, где свои, а где чужие. Немцы под прикрытием артиллерийского огня в темноте подползли вплотную к нашим траншеям и бросились в атаку. Схватка в траншее – особый вид боя. Командир лишен возможности руководить людьми. Обзор от угла до угла – пять метров, от стенки до стенки – полтора. Едва успел дать очередь по фашисту, как из-за угла траншеи выскакивают двое других. В одного успел выстрелить, а второй выбил автомат из моих рук. Я бью его головой, а тот рычит и хватает меня за горло. Чувствую – враг сильнее меня и мысленно прощаюсь с жизнью. Но тут в свете ракеты меня увидели товарищи и спасли от верной смерти. Медленно прихожу в себя. В глазах плывут оранжевые круги.
Иногда траншеи переходили от нас к немцам по нескольку раз в сутки. Если ты уцелел, снова смотри в оба: стреляй, маневрируй. А каково солдату второй-третий раз подниматься в атаку на немецкий пулемет, перепрыгивать через своих и чужих убитых и каждую секунду ждать толчка в грудь, в голову. Немцы сражались остервенело. Потери были огромные с обеих сторон».
Во время выхода из окружения под Великими Луками Коршин получил контузию и тяжелые осколочные ранения.
Помните пронзительные строки Юлии Друниной: «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне»? За четыре года фронтовой жизни Александр Никонорович повидал достаточно, чтобы некоторым рассказчикам заявить во всеуслышанье, громко и доходчиво свое авторитетное «Не верю!»: «Героических подвигов я не совершал, но свой долг выполнял честно. Сейчас, когда слышу от иного фронтовика, что он прошел на передовой в пехоте с 41-го по 45-й и остался невредимым в этом огненном аду, не верю. Можно всю войну просидеть в штабах, на армейских складах, в ремонтных частях, но не пехотинцем на передовой. В пехоте даже артиллеристы 45- и 57-мм орудий и минометчики 50- и 82-мм минометов – смертники. Танкистам, саперам и летчикам тоже не позавидуешь. Меньше всего было потерь в тяжелой артиллерии».
Книга Коршина – единое полотно его биографии и одновременно достоверная картина жизни страны. В ней  – изобилие ярких фрагментов, многие из которых неизвестны нынешнему поколению читателей, но рассказывать о них в газетной статье не беремся. Рукопись достойна быть изданной и прочитанной.
БеседуЯ  с ветераном, интересуюсь, как он относится к тому, что  некоторые пытаются очернить советских солдат, вменяя им в вину изнасилования и грабежи на немецкой  территории?
– Ложь! Когда мы входили в Германию, города и села были безлюдны. Квартиры, дома, хозяйственные постройки остались в таком состоянии, как будто хозяева отлучились на минутку. В одной из деревень под Кельцем из двора фермера раздавался истошный рев коров – у них молоком расперло вымя. Наш командир приказал солдатам выдоить коров. Мы организовали полевые кухни и бесплатно кормили немецкое население.  Об этом тоже уже никто не помнит? – разгорячился собеседник.
Напоследок спрашиваю Александра Никоноровича, видел ли он в Курске «Бессмертный полк» во время парада Победы:
– Вы не поверите! Я — сильный человек,  всю войну прошел и в каких только сложных ситуациях не был. Но когда увидел, как идет огромная живая колонна тех, кто вместе со мною воевал и погиб на фронте или умер после войны, не сдержался – заплакал.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...