Полвека в медицине
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Полвека в медицине


О работе и судьбах пациентов нынешней гостьи «ГИ» куряне знают из рассказов известного писателя Михаила Еськова. Сегодня Ольга Еськова, отдавшая 56 лет педиатрии и прошедшая путь от врача ЦРБ до главного врача областной детской клинической больницы,  расскажет о себе, семье и  изменениях, которые произошли в медицине за последние полвека.
    
О работе и судьбах пациентов нынешней гостьи «ГИ» куряне знают из рассказов известного писателя Михаила Еськова. Сегодня Ольга Еськова, отдавшая 56 лет педиатрии и прошедшая путь от врача ЦРБ до главного врача областной детской клинической больницы,  расскажет о себе, семье и  изменениях, которые произошли в медицине за последние полвека.
– Ольга Петровна, как пришли в медицину?
– В роду медиков не было. Бабушка мечтала, чтобы кто-нибудь в семье хотя бы на фельдшера выучился. В 1941 году она умерла. Мама и папа старались, чтобы мы с сестрой получили высшее образование. В 1954 году я поступила в медицинский институт. Это был первый год с большим конкурсом – 9 человек на место.
Через четыре года вышла замуж за однокурсника, на пятом курсе родила дочь,  вторая появилась уже в Крупецком районе (сейчас в составе Рыльского), куда нас с мужем направили по распределению.
В Крупце обслуживала около 10 тысяч детей. В районной больнице каждый специалист – в единственном числе: хирург, терапевт, акушер-гинеколог, рентгенолог, фтизиатр. Когда кто-то уходил в отпуск, болел – приходилось делать все. Будучи педиатром, я даже ассистировала мужу на операциях.
– Почему вернулись в Курск?
–  После трех лет работы в ЦРБ поступила в ординатуру, Михаил – в аспирантуру.
После специализации девять лет работала кардиоревматологом в детской городской больнице №2, затем два года – в детском отделении областной больницы на Садовой. В 1975 году готовилась к открытию областная детская больница, и мне предложили ее возглавить.
Муж за это время защитил диссертацию, преподавал в мединституте и дорос до должности заместителя декана. Параллельно увлекся творчеством, писал прозу, причем очень хорошую, и в 1979 году по совету Евгения Ивановича Носова полностью ушел в литературу, хотя первую профессию не забыл: большая часть его произведений связаны с медициной.
– Вы человек мягкий, добрый, интеллигентный. Руководителю же нужны жесткость и требовательность. Как вам работалось главным врачом?
– (Смеется). Меня долго уговаривали, и согласилась я, надеясь, что  ненадолго, а получилось  на 20 лет. Никогда не повышала голоса, тем не менее все мои распоряжения выполнялись. Больше трудностей было с материальным обеспечением – в плане достать, добыть. Проблему дефицита усугубляли бюрократические заморочки. Так, например, купить швейную машинку, чтобы подшить шторы, не полагалось. Детские горшки запрещалось покупать в рознице, а в опте их днем с огнем не сыщешь. При этом недостатка в деньгах не знали, наоборот, ломали голову, как до конца года освоить выделенные средства.
В должности главного врача я застала страховую медицину только на этапе становления: в 60 лет перешла работать в отделение и уже оттуда наблюдала, как при изобилии на рынке новому главному врачу приходилось экономить каждый рубль, чтобы обеспечить больных медикаментами, питанием, начислять работникам зарплату.
– Насколько я знаю, вы – основатель медицинской династии?
– Да, обе дочери, зятья и трое внуков – врачи. Причем старшая дочка не сразу нашла свое призвание. В детстве девочки ходили в музыкальную школу по классу фортепиано. У Марины были способности, и после 8 класса она поступила в музыкальное училище. Три года ее фото не сходило с Доски почета. Потом младшая дочь собралась поступать в медицинский. Мы с мужем поддерживали ее решение,  рассказывали о преимуществах профессии. И вдруг Марина произнесла: «Я тоже хочу в медицинский». Мы оторопели: «Как это возможно? Какие в музыкальном училище физика, химия или биология?». В итоге четвертый курс дочь совмещала с вечерней школой, занималась с репетиторами и вскоре почувствовала, что не справляется с нагрузкой. Надо было выбирать. И Марина ушла с четвертого курса музучилища, даже не подумав подстраховаться и взять академический отпуск. Но все сложилось удачно. Если бы не тройка по физике – слабая подготовка все-таки сказалась, она закончила бы мединститут с красным дипломом, как и младшая сестра.
– Полтора месяца назад вы начали вести прием в областной детской поликлинике на Кольцова. Поделитесь свежими впечатлениями...
– В отличие от стационара, где работа врача сродни научному поиску и творческому процессу, поликлиника больше напоминает конвейер, где из-за отсутствия времени (на больного отводится 15-20 минут), требуется почти мгновенное принятие решений, причем  не шаблонных,  а для каждого пациента – свое.
– Перевод из отделения вы для себя сами выхлопотали...
– Возраст. Стало трудно справляться с нагрузкой. Областная больница – средоточие сложных клинических случаев. Но нормативы количества больных на одного врача стационара здесь такие же, как в обычной больнице – от 10 до 20 человек,  в зависимости от специфики отделения.
Раньше семи, а то и девяти часов вечера с работы не уходила. Больной лежит в стационаре 10-14 дней, работать приходится интенсивно. Иногда два-три дня ждешь консультацию у другого специалиста, а тот назначает дополнительное обследование, новый прием. Только утвердишься в диагнозе и распишешь лечение, как 10 дней уже пролетели. До страховой медицины больные с ревматизмом лечились в стационаре 45 дней, теперь срок – 16. Врач постоянно между молотом и наковальней: надо уложиться в сроки лечения, объемы финансирования и оказать качественную помощь пациенту.  А мы вынуждены выписывать пациентов до окончания курса лечения, давая назначения на дом, и только очень тяжелых детей лечим столько, сколько нужно для стабилизации состояния, нарушая сроки.  В каждом подобном случае история болезни идет на экспертизу, страховщик требует доказательств целесообразности длительного лечения, зачастую не соглашается с нашим мнением и накладывает штрафы.
– Сейчас многие ностальгируют по бесплатной советской медицине...
– Практически все методы лечения, используемые в то время, устарели. Наука постоянно идет вперед, проводятся  новые исследования, внедряются разработки. Врачам надо постоянно учиться, чтобы не отстать от сегодняшнего дня. Без ежедневного чтения медицинской литературы, регулярного участия в конгрессах современный квалифицированный медик немыслим.
Не буду касаться медицинского оборудования, где прогресс очевиден. Возьмем лекарства. Сейчас огромный выбор препаратов! Можно учесть особенности человека, ведь каждый организм индивидуален. А как было в советское время? Ревматоидный артрит – тяжелое хроническое заболевание – лечили аспирином, который плохо снимал боль и воспаление,  имел массу побочных действий. Больные дети страдали, болезнь прогрессировала, приводя к глубокой инвалидности, а иногда и к летальному исходу. Каково было врачу годами наблюдать все это и осознавать свою беспомощность?
Где-то в середине 90-х появился метотрексат, поразивший медиков. Многие пациенты, страдающие ревматоидным артритом,  забывали о боли в суставах и начинали полноценно жить – активно двигались, занимались спортом. К сожалению, около 30% больных на метотрексат не реагировали. В 2000-х появились генно-инженерные препараты, способные поставить на ноги большую часть больных. Лекарства эти дорогостоящие. Месячный курс лечения химиром (два укола) стоит 98 тысяч, а препарат рассчитан на многолетнее применение. Понятно, что возникают сложности с финансированием бесплатного лекарственного обеспечения, идут перебои в поставках для инвалидов.
Миллионы тратит государство и на лечение лейкоза, и 80-90% заболевших детей полностью излечиваются, а раньше мы не знали, как с этой болезнью бороться. Поэтому у каждой эпохи есть плюсы и минусы.
– Что как педиатр посоветуете молодым родителям?
– В питании детей надо  использовать только натуральные продукты. Спорт нужен, но умеренный – плавание, велосипед, легкая атлетика. Количество кружков и секций должно быть рассчитано так, чтобы ребенок не слонялся без дела и не переутомлялся. Если он откладывает подготовку уроков на вечернее время, и не высыпается, у него появляются головные боли, апатия, развиваются неврозы. Важны правильные взаимоотношения в семье. Любые крайности – как залюбленный, так и заброшенный ребенок – вредны.
И еще совет: не приносите в семью с работы негатив. Я никогда не ныла о своих трудностях. У нас дома были разговоры только о том, как помочь больному.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...