«Большой охотник до набегов и бунтов…»
Свежий номер: 21 марта 2024 (4961)
тираж номера: 4050 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
«Большой охотник до набегов и бунтов…»


Мы с вами с самого детства (старшее и среднее поколение) настроены весьма романтически относительно Запорожской сечи, чему причиной – повесть Николая Гоголя «Тарас Бульба» и знаменитая картина Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».    
Но каковы на самом деле были запорожцы и их полковники – такие, как  Бульба?
В исторической реальности все не так просто. Украинская казачья эпопея, длившаяся более двух столетий (XVI–XVII века), нередко принимала формы, которые не укладываются в эти героико-романтические рамки. По сути Запорожская сечь представляла собой «своевольную республику», народное восстание, этакий «майдан», затянувшийся во времени, благодаря как раз ситуации по обе стороны Днепра и, в первую очередь, – в его низовьях. Питательная среда: смуты, войны, страшные притеснения от пришлой и своей шляхты, религиозные гонения на православных со стороны католической Польши и отсутствие мало-мальски постоянной власти. Справедливости ради надо отметить, что в Московском государстве тех времен нечто подобное тоже было –  Дон, но тамошняя казачья вольница лишь два раза (Разин и Пугачев) попыталась вмешаться в дела государственного масштаба. А вот для Запорожской Сечи это было постоянной практикой: ни одно дело без «вольной республики» не решалось. Представить себе такое явление, как Сечь, на территории самостоятельного и благополучного государства просто невозможно. Это уже тогда было анахронизмом, который следовало устранить, что и свершилось в России по отношению к Дону усилиями нескольких государей, но в первую очередь – Петра Великого. А вот Запорожская Сечь в нынешней Украине, похоже наоборот, возрождается – в виде «самостийных» националистических батальонов.
Но вернемся к упомянутым выше XVI–XVII векам, когда днепровские пороги и остров Хортица, где располагалась Сечь, повидали много. Временные союзы с турками, с крымским ханом, с Польшей... Потом – бескомпромиссная борьба с бывшими союзниками. Жестокие походы всего лишь по «экономическим» мотивам и кровавые войны, которые вполне можно назвать патриотическими.
Был ли прототип у так любимого нами Тараса Бульбы? Как считают исследователи – не было. История Украины начала XVII столетия отмечена мощными восстаниями, выдвинувшими таких энергичных деятелей, как гетман Косинский, Наливайко, Лобода, Трясыло, Гуня, Остряница...
Последнее имя привлекало к себе особое внимание Николая Гоголя. Запорожским гетманом Остряница стал в 1638 году. «Молодой, но сильный духом», он упоминается в «Тарасе Бульбе». Гетман возглавил «несметную казацкую силу» из восьми 12-тысячных полков, под знамена которых встали прибывшие от Чигирина и Переяслава, Батурина и Глухова.
Несколько мощных ударов, которые нанес Остряница Николаю Потоцкому, явились одним из самых страшных поражений «Посполитого рушения» до Хмельницкого. Опасаясь полного разгрома, шляхта заговорила о мире, который она же сама впоследствии нарушила, предательски убив знаменитого гетмана и его приближенных.
Кстати, именно Остряница должен был стать героем незаконченного исторического романа Гоголя «Гетьман».
И здесь в самый раз вспомнить, что курские земли когда-то входили в территорию так называемой Северской украины (окраины), которая в середине XVI века мало отличалась по отсутствию сильной государственной руки от Украины следующего столетия. А потом и вовсе началось смутное время, от последствий которого не могли избавиться несколько десятилетий.
В 1618 году через курские земли пролег путь, по которому двинулось к Москве на помощь королевичу Владиславу 20-тысячное казацкое войско гетмана Запорожского (с 1608 года) и малороссийского Петра Конашевича-Сагайдачного. На своем пути казаки разорили Путивль, Ливны, Елец, Лебедянь. Но Курск Сагайдачный тогда обошел стороной.
Новая война между Россией и Польшей началась в 1632 году за обладание Смоленском. В мае 1633-го 50 тысяч казаков штурмовали Путивль. Приступ отбит, но в это же время другое казацкое войско во главе с полковником запорожского войска Яковом Остряниным захватило и разорило Валуйки. В московских исторических документах он обозначен как «Яцко Острянин», но многие современные исследователи полагают, что этот человек и Стефан Остряница, которого Николай Гоголь упоминает в повести «Тарас Бульба», – одно и то же лицо. Затем запорожец Острянин во главе тысяч  казаков безуспешно осаждал Белгород и 20 июня ушел в степь. А уже 24 августа со сторожевых башен Курской крепости заметили клубы пыли – на город надвигались «литовские люди и черкасы полковые», во главе которых кроме прочих, – все тот же Острянин. Штурм продолжался до позднего вечера, неприятель полностью выжег Стрелецкую слободу. Однако курский воевода Ромодановский организовал вылазку и отбросил противника за Сейм.
Но уже 13 января 1634 года к стенам Курска подступило новое 20-тысячное войско под командованием Иеремии Вишневецкого. Около половины этих сил составляли украинские реестровые казаки и запорожцы. Но, несмотря на неожиданность, взять крепость не удалось – разорили Троицкий мужской монастырь и ушли.
В том же году, 4 апреля, 12 тысяч запорожцев (с четырьмя пушками) во главе с гетманом Ильяшом Черным и полковниками Данилой Даниловым и Яцком  Остряниным  вновь осадили Курск. Взять город не удалось и на этот раз.
Если представить, что Тарас Бульба – реально существовавший человек, мог  ли он участвовать в описанных выше событиях вокруг Курска и Северщины в целом? Да, конечно же! Тем более что сам Гоголь относит полк Бульбы как раз к отборным силам Остряницы (Острянина). И вряд ли полковника Тараса сдерживал бы тот факт, что Курск – город православный и не имеет к католической унии, так ненавидимой литературным Бульбой, никакого отношения. На войне – как на войне, и не более того.
В  первой, «миргородской»,  редакции знаменитой книги Гоголь писал: «Вообще он (Тарас) был большой охотник до набегов и бунтов». Стоит добавить, что законы Сечи были таковы, что даже в мирное время (когда не было большой войны) любой полк или даже несколько могли уйти на «отхожий промысел» – к тому, кто больше заплатит или где больше шансов поживиться в локальной войне. Такой подход даже поощрялся, поскольку считалось, что воин не должен засиживаться в своем курене. В истории Сечи бывали случаи, когда запорожцев нанимали даже в войска западных держав.
Впрочем, чтобы нарисовать  реальных, а не лубочных запорожцев, к которым многие привыкли, газетного формата явно  не хватит. Были зверства с их  стороны во время войн? Конечно, были. Но если описать, что  вытворяли поляки по обе стороны Днепра, как они казнили казаков, их жен и малых детей, –  волосы дыбом встанут, и литературная казнь самого Бульбы покажется гуманной эвтаназией.
Известно, что историческая художественная  литература имеет к реальной истории весьма косвенное отношение. Нельзя требовать от автора и абсолютно объективного отражения эпохи, поскольку понятие «историческая правда» весьма многогранно. Скажем, взгляд польских и некоторых украинских историков из нынешних на события XVII века сильно отличается от оценки историков российских. Понятно, что полякам куда ближе подход писателя Генрика Сенкевича. Их право. Но нам-то роднее свой Гоголь. Тем более что этот период никто другой из писателей-россиян до сих пор так и не рискнул перенести на литературное полотно.
Как сказал сам Николай Васильевич в статье «О преподавании всеобщей истории», «...Народы, события – должны быть непременно живы и как бы находиться пред глазами слушателей или читателей, чтоб каждый народ, каждое государство сохраняли свой мир, свои краски...».
И в завершение. Что бы сказал сам Тарас Бульба (или другой, близкий к нему по духу человек из XVII века), стань он свидетелем нынешней украинской смуты? Уверен, старый рубака, несмотря на его военные набеги на наши Северские земли, ее не одобрил бы: «Экие вы смешные,  хлопцы...». И добавил бы, хмыкнув в казачьи усы: «А что, сынку, помогли вам натовские ляхи?».

P.S. В начале июня 1943 года в оккупированном немцами Львове украинские националисты устроили «суд над Гоголем». Они обвиняли его в том, что «Тарас Бульба» – это «оскорбительный памфлет на Украину», и автор его – отнюдь не гений, а «подлый ренегат», «паук, который высосал кровь из своей Украины для москалей». Все его творчество, считали обвинители, – «изображение Украины в кривом зеркале». Впрочем, они же использовали имя литературного героя и для других целей: один из партизанских отрядов украинских националистов, действовавших на территории Польши, назывался «Бульбовцы».
  • Комментарии
Загрузка комментариев...