В нимание многих сограждан к судьбе воина, покоящегося ныне в священном уголке Города воинской славы, на Мемориале павших, – это верный знак: земляки дорожат историей родного края... Однажды журналист Леонид Жуховицкий, почитаемый ныне как живой классик, авторитный мастер, а в свое время – молоденький практикант молодежной курской газеты, поведал в одном из очерков, как обычные школьники, даже не относившие себя к «красным следопытам», спасли от забвения имя погибшего на войне летчика, лейтенанта Позднышева. Глядели на могильный холмик (даже за него пришлось побороться с иванами, не помнящими родства) и с горечью думали: «А что же о нем помнить-то? Фамилию?» И шаг за шагом, когда неведомо было, в каком направлении «рыть землю», вернули павшему воину родных, однополчан, заслуги...
Так вот, автору этих строк остается признаться: лично мне почти не довелось добыть каких-либо биографических сведений об Иване Ивановиче, но это сделали вы! Спасибо за благодарность к фронтовикам, за неравнодушие, за чувство Родины!
...В след за энтузиастами краеведения, кандидатами исторических наук Ильей Шпаковым и Александром Манжосовым «летописцами» рокового дня 6 ноября 1947-го стали куряне разных профессий. Учительница Татьяна Вячеславовна сообщила факт, знакомый ей от отца: железную громадину, упавшую с моста, вытаскивали обратно на дорогу... танком. (И правда, какой же еще найдется тягач в разоренном оккупантами городе?) Молодой выпускник КГУ Сергей Патехин поделился рассказом о том, как разминулся со смертью в тот злосчастный день его прадед Дмитрий Бочаров. Работал он в организации «Сельэлектро», располагавшейся возле Северного рынка. «В обеденный перерыв прадед спешил домой, на улицу Театральную, но опоздал на тот самый трамвай и, глядя, как он скрывается за поворотом, сильно расстраивался», – написал в соцсетях Сергей. А спустя считанные минуты на смену досаде пришла боль при известии об огромной беде...
Не устает делиться с земляками уникальными открытиями доктор исторических наук, профессор ЮЗГУ и обаятельный человек, Владимир Коровин. Куряне перед ним в долгу за обнаружение бесценной документальной киноленты, ныне известной как фильм под названием «Курск. Возвращение». И вот Владимир Викторович отыскал наградной лист старшего техника-лейтенанта (это воинское звание существовало в армии и на флоте в 40-х) Ивана Чистосердова! Орден Отечественной войны II степени он заслужил, будучи начальником одной из мастерских наркомата Военно-Морского флота, – №1052, сформированной в абхазском Новом Афоне. Но сперва фронтовик защищал Родину под немецкими бомбежками в Крыму при обороне Керчи – будущего Города-героя, сражался на Кубани за Темрюк и поселок Шаумян (эти боевые операции были отчаянными, прочтите о них!).
Документ о награждении подтвердил подписью генерал-лейтенант Михаил Куманин – начальник тыла Черноморского флота, позднее рассказавший о тех годах в книге воспоминаний «Отправляем в поход корабли». Примечательны слова генерала, адресованные наркому ВМФ и начальнику Тыла РККА: «Не будет машин – не ручаюсь за успех десанта в Крыму». Именно за подвижность машин отвечала мастерская Ивана Чистосердова.
В наградном листе большое место занимает перечень машин, получивших вторую жизнь: здесь и родные ЗИСы с ГАЗами, и «студебеккеры» с «виллисами». На сайте «Подвиг народа», кстати, очень простом для использования как источник сведений едва ли не о каждом участнике войны, имя Чистосердова упоминается и среди бойцов мастерской, удостоенных медали «За победу над Германией». Токарь, слесарь, кузнец, литейщик, медник, шлифовщик, вагранщик... Да, без их золотых рук не было бы Победы. Вот они, плечо к плечу, на карточке. Судя по другому фото, Иван Иванович был кавалером еще одного ордена – Красной Звезды. Но почему потомки вспоминают, что моряк, погибший в Курске, именно СПАСАЛ пассажиров трамвая?..
К азалось бы, семейное предание могли бы развенчать воспоминания почтенной курянки Юлии Николаевны Черкасовой (Михеевой). В 1947-м она, юная студентка, снимала жилье в доме №35 на улице Перекальского, на крутом спуске с горы, в двух шагах от злополучного моста. (Кстати, трогательная примета времени: «Заборов не было, соседи жили, как одна семья»). Помещение у хозяйки Александры Петровны Гинкиной снимала еще одна студентка – Валя Калитиевская. Она, находясь после катастрофы в городской больнице на улице Садовой с переломом тазовых костей, рассказала подруге Юлии, что в трамвае было немного пассажиров, ехал там и военный, и, когда неуправляемый трамвай стал разгоняться, этот военный выпрыгнул на ходу. Потом к месту аварии подъехали машины «скорой помощи», забирали пострадавших и погибших, причем даже не всегда было понятно, жив человек или нет. После этой беседы я призадумался. Нет, фронтовик не может поддаться панике, это исключено! Но ведь открыл же двери вагона Иван Чистосердов?
И тут пришлось припомнить все, что известно о вагонах серии «Х». Между прочим, эта буква читается не «икс», а «ха», по городу Харькову, где такие вагоны впервые в СССР вышли на линию еще в конце 20-х годов. Так вот, дверями в трамваях подобной модели управлял не вожатый! Первый пассажир, входя на остановке, вручную открывал задние двери, а последний закрывал за собой. Иногда люди нарушали правила, выходя там, где им было нужно, прямо во время движения, особенно «отличались» хулиганистые мальчишки.
А теперь подумаем: чем же можно помочь пассажирам, когда вагон не слушается вожатого, считай, катится кувырком, под ногами нет устойчивой опоры, поручни уплывают из-под рук?.. Только одним способом: распахнуть двери и дать людям хоть какой-то шанс спастись! Ведь вагон мог бы и затонуть (как известно теперь, хотя бы без этой напасти обошлось). А какие нужно было иметь незаурядные физические данные, чтобы суметь разжать двери в нарастающем хаосе! Словом, поступок Ивана Чистосердова – признак самообладания, а не паники.
И все же не хватало еще какой-то детали, пусть небольшой, но решающей. И она пришла в письме жительницы Краснодара (того самого, за который проливали кровь Иван Иванович и его боевые товарищи) Ирины Чистосердовой – внучки моряка. Ее профессия врача-хирурга, как это ни покажется удивительным, играет немаловажную роль в выяснении обстоятельств гибели деда.
Чудо – по-другому и не назовешь случай, когда публикация «ГИ», выложенная в интернет, была прочтена на Кубани. Ребенку задали на дом подготовить рассказ о родственниках, участвовавших в войне, и на запрос «Чистосердов» поиск выдал статью «ГИ»...
В семье Ирины Эдуардовны хранятся драгоценные фотографии и документы. Вот карточка с войны: смелое, по-мужски красивое лицо, знаки различия в дореформенных петлицах, боевые ордена... А вот кадр, сделанный на похоронах. Итак, слово Ирине Чистосердовой:
«Что для меня странно, дата похорон, указанная на обороте, – 16 ноября (запись сделана бабушкиной рукой, ошибки быть не может). Почему так долго не хоронили – не знаю. Возможно, были какие-то указания на этот счет. А вот следов вскрытия я не увидела (череп целый). Причина смерти указана как перелом костей черепа, но возникает много вопросов к судебным экспертам. Видно, что оперирован не был (волосы на месте – это раз, признаков наличия ран на своде черепа нет, и само тело, на мой взгляд, не вскрывалось тоже). Возможен еще перелом основания черепа, но данный диагноз поставить без определенных исследований затруднительно (нужна хотя бы рентгенография, что очень сомнительно, послевоенное время все-таки, и здесь необходимо быть в стационаре, не знаю, был ли он вообще туда доставлен). Десять дней – это большой срок, гроб не закрытый, я не думаю, что бальзамировали. Видимо, похороны организованы были под контролем администрации города. На лентах различимо: «От Курской...»
Бабушка через всю жизнь пронесла о нем светлую память. Став вдовой в 29 лет, замуж больше не вышла. Мой папа считал Ивана Ивановича родным отцом, хотя тот приходился отчимом. А я – дедом. У Ивана Ивановича был родной брат-близнец, насколько я знаю, имел двоих детей, один из них, Игорь, жил в Москве, после смерти бабушки (1987 год) связь с ним прервалась. Думаю, в Москве живы прямые родственники Ивана Чистосердова».
П риглядимся к снимку с похорон. И, не будучи профессионалами в анатомии, поймем: роковая травма головы локализована где-то в области затылка, ведь лицо погибшего словно живое, не видно ни ссадины, ни царапины. Выходит, что моряк, имевший опыт десантных походов, не спрыгивал на землю, что для него было пустячным делом, а бессильно падал навзничь, даже не сгруппировавшись! Возможно, его вытолкнула толпа, ринувшаяся к выходу, а Иван Иванович сознательно не пытался побороться за собственную жизнь, предоставив шанс на спасение другим...
В прочем, предоставим слово внучке Ирине: «А совершил ли он какой-то геройский поступок во время этой страшной аварии, думаю, не важно... важно, что он, как и миллионы других, внес вклад в общую победу над врагом».
- Комментарии
Загрузка комментариев...