«Странный город Курск»
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
«Странный город Курск»


Курскую прописку или же местное происхождение имеют многие герои произведений Николая Лескова, часто бывавшего в наших краях по работе торгового агента.    
Героиня романа «Обойденные» Юлочка Азовцева выросла «На кисельных берегах своей мелкопоместной Тускари». Родом из Курска были купцы Борис и Зиновий  Измайловы – свекор и муж героини «Леди Макбет Мценского уезда». А Савелий Туберозов из «Соборян» сосватал себе фатежскую жену, которая награждена автором «превосходною скромностью» и «этою женскою кокетерией, которую, хоть и попадья, но от природы унаследовала».
Кроме того, по мнению исследователей, «Старец Палива, анахорет беззавистный и безгневный» в «Замечательном ангеле» Лескова – это ни кто иной, как Серафим Саровский, а в «Захудалом роде» упоминается «самоучный мещанин Семенов» – привет нашему астроному Федору Семенову.
Красота курских девушек – часть фольклора, один из «брендов» губернии, наравне с соловьями и антоновскими яблоками. Неудивительно, что любовь к одной их них описывается в стихотворении Юрия Живаго – главного героя знаменитого романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго»:
«Мне далекое время мерещится,
Дом на стороне петербургской.
Дочь степной небогатой помещицы,
Ты на курсах, ты родом из Курска.
Ты мила, у тебя есть поклонники.
Этой белою ночью мы оба,
Примостясь на твоем подоконнике,
Смотрим вниз с твоего небоскреба».
А вот «трибуна революции» Владимира Маяковского вдохновляли простые горожане. В 1923 году он написал поэму «Рабочим Курска» и в 1927 года лично прочел ее курянам:
«Из-под Курскапрямо в нас
настоящею земной любовью брызнул…
Будущего приоткрытый глаз…
Двери в славу – двери узкие,
но как бы не были они узки
навсегда войдете вы,
кто в Курске добывал железные куски…»
Степи, реки, соловьи – курская природа оставила след в душах многих классиков. Главный герой рассказа Ивана Тургенева «Касьян с Красивой мечи» так рассказывал о малой родине:
«А то за Курском пойдут степи, этакие степные места, вот удивленье, вот удовольствие человеку, вот раздолье-то, вот божия-то благодать!».
Отдал должное местной природе и уже упоминавшийся Николай Лесков в повести «Очарованный странник»:
«В лете, знаете, у нас около Курска бывают такие темные ночи, но претеплейшие и премягкие: по небу звезды как лампады навешаны, а понизу темнота такая густая, что словно в ней кто-то тебя шарит и трогает...».
Константин Паустовский в «Беспокойной юности» дает свое описание «странного города»:
«Весной мы были в высоком Курске, как бы завешанном до крыш грудами только что распустившихся веток. Знаменитые курские соловьи щелкали, прислушиваясь к самим себе, в сырых рощах. Ленивая и холодная речонка Тускарь текла в мелких берегах, заросших желтыми калужницами. Странный город Курск. Его любят многие, даже никогда в нем не бывшие. Потому что Курск – это преддверие юга. Когда из пыльных и тяжелых вагонов скорого поезда Москва – Севастополь открывались на холмах его дома и колокольни, пассажиры знали, что через сутки за окнами вагонов в предутреннем морском тумане розовыми озерами разольется цветущий миндаль и о близости «полуденной земли» можно будет просто догадаться по яркому свечению горизонта».
Но есть и другое мнение. Великий Николай Гоголь слыл знатным мизантропом. Людей он не слишком любил, и провинциальный Курск с курянами вовсе не оценил. В 1832 году Николай Васильевич вез в Санкт-Петербург своих сестер. Поездка по Курской губернии явно не задалась, о чем автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» писал Петру Плетневу:
«Наконец 29 сентября я выехал из дому и, не сделавши 100 верст, переломал так свой экипаж, что вынужден был прожить целую неделю в Курске, в этом скучном и несносном Курске…».
Город оставил у писателя такой отпечаток о себе, что, как полагают, он описал его и в классической комедии «Ревизор». По крайней мере, об этом пишет Викентий Вересаев, исследуя творчество Гоголя. К слову, считается, что неделю Николай Васильевич прожил в одноэтажной гостинице, которая располагалась неподалеку от современного Дома пионеров.
Особенно светилам русской литературы запомнилась курская грязь. Их отзывы заставляют совсем иначе посмотреть на некоторые местные легенды. Виссарион Белинский в письме от 11 июня 1846 года жалуется жене:
«Ночью пролил дождь, и мы до Курска опять не ехали, а плыли… В тот же день проплыли в знаменитую Коренную ярмарку… увидели ярмарку, буквально по пояс сидящую в грязи…»
Дороги Тима по тем же причинам вошли в сатирический рассказ Антона Чехова «Самый большой город в России». Герой рассказа, англичанин, целые сутки пытается проехать на карете город Тим. Быстрее не получается из-за грязи на центральной улице.
В Курске с лета 1932 года отбывал ссылку писатель и поэт Даниил Хармс. Впечатления остались соответствующие. Вот что он писал другу, автору «Республики ШКИД» Леониду Пантелееву:
«Курск – очень неприятный город… Тут у всех местных жителей я слыву за идиота. На улице мне обязательно говорят что-нибудь вдогонку. Поэтому я почти все время, сижу у себя в комнате…».
Кстати, жил писатель в доме №16 по улице Первышевской. Сейчас это улица Уфимцева.
И все же... Единожды посетив город, в восторге от Курска был Федор Тютчев. Неудивительно, именно отсюда родом его муза – Елена Денисьева. Дом Денисьевых до сих пор стоит на  улице Семеновской. Смерть возлюбленной в 1864-м надломила поэта, но в 1869 года он пишет дочери:
«…Я ничуть не сожалею о своей долгой остановке в Курске. Итак, вот еще одно из тех мест, которые – не будь оно в России – давно бы уже служило предметом паломничества для туристов. Во-первых, расположение его великолепно и смутно напоминает окрестности Флоренции… У подножия этих возвышенностей, на которых расположен город, представьте себе реку, искрящуюся на солнце и усеянную сотнями купающихся. Можно было вообразить себя перенесенным ко временам мифологическим… Вечером до позднего часа раздавалась музыка в общественном саду, совсем еще недавно разведенном – это правда, но чудесно расположенном. Одним словом, я унесу из Курска самое благоприятное впечатление…».
В восторге от курских просторов остался и Федор Достоевский: он с семьей гостил в деревне Малый Прикол Суджанского уезда, в имении брата своей жены, где работал над «Братьями Карамазовыми». Анна Достоевская позже писала:
«Лето 1877 года прошло для нашей семьи весело и благополучно, и мы только жалели, что не смогли остаться в деревне и на сентябрь».
Увы, «наше все» – Александр Сергеевич Пушкин – в Курске никогда не был. Однако слышал о городе он немало, особенно о местной еде. В повести «Путешествие в Арзрум» Пушкин пишет:
«Мне предстоял путь через Курск и Харьков; но я своротил на прямую тифлисскую дорогу, жертвуя хорошим обедом в курском трактире (что не безделица в наших путешествиях) и не любопытствуя посетить Харьковский университет, который не стоит курской ресторации».
А вот близкий друг Пушкина Антон Дельвиг не только бывал в Курске, но и написал в нем четверостишие, которое шутки ради приписал Александру Сергеевичу:
Я  в Курске, милые друзья,
И в Полторацкого в таверне
Живее вспоминаю я
О деве Лизе, даме Керне!
К слову, «таверна Полторацкого» находилась аккурат на месте современной гостиницы «Центральная». Останавливались в ней многие богатые и знаменитые гости города – писатели, ученые и чиновники.
Своеобразная технология работы курских цирюльников упоминается в романе «Хождение по мукам» Алексея Толстого. В нем парикмахер, к которому в Ростове зашел побриться Вадим Рощин, интересуется:
«Извиняюсь, вы не любите, когда берут за кончик носа? Есть, которые это просят. Я учился в Курске, наш мастер работал по старинке, – засовывал палец в рот клиенту, а для благородных держал огурцы. С пальцем – десять, с огурцом – двенадцать  – неплохие были деньги».
Впрочем, курская изобретательность часто переходила рамки закона. Николай Лесков упоминал, что в Дмитриеве на реке Свапе были мастера по изготовлению фальшивых паспортов, превосходящие мастерством столичных мошенников. Михаил Булгаков в «Пуешествии по Крыму» отдал дань местным жуликам:
«Я вступил в беседу с проводником, и он на сон грядущий рассказал мне о том, как крадут чемоданы. Я осведомился о том, какие места он считает наиболее опасными. Выяснилось – Тулу, Орел, Курск, Харьков. (…) Мой мюровский чемодан с блестящими застежками выглядел слишком аппетитно. «Его украдут в Орле», – думал я горько.
Мой сосед привязал чемодан веревкой к вешалке, я свой маленький саквояж положил рядом с собой и конец своего галстука прикрепил к его ручке. Ночью я, благодаря этому, видел страшный сон и чуть не удавился. Тула и Орел остались где-то позади меня, и очнулся я не то в Курске, не то в Белгороде».
Классики советской литературы Илья Ильф и Евгений Петров по-своему поддержали Булгакова. Они считали Курск «урожайным» для жуликов. В романе «Золотой теленок» описано, как фальшивые «дети лейтенанта Шмидта» делили страну, чтобы не мешать друг другу:
«Были нарезаны 34 бумажки, и на каждую из них нанесено географическое название. Плодородный Курск и сомнительный Херсон, малоразработанный Минусинск и почти безнадежный Ашхабад. Киев, Петрозаводск и Чита – все республики, все области лежали в чьей-то заячьей шапке с наушниками и ждали хозяев».
Ажиотаж вызвал внезапный визит Льва Толстого в Курск 26 июня 1902 года. В городе Лев Николаевич бывал и ранее, но к тому времени изменился его статус – писателя успели отлучить от церкви. Департамент полиции вел за ним неустанную слежку, однако на этот раз Толстого потеряли.
Никто из курских полицейских о его визите не знал – три дежурящие на вокзале унтера были шокированы растущей толпой курян. К прибывшему из Тулы поезду ринулось около 60 человек и три несчастных жандарма, которые каким-то образом сумели оттеснить толпу. Супруга писателя позже записала в дневнике:
«В Курске с выставки народного образования пропасть народа на вокзале. Жандармы толкали публику, входили в вагон депутации от учителей, учительниц и студентов»
В итоге Толстому преподнесли букет, а отъезжающий поезд провожали криками «Ура!».
Максим Горький быстро охладел к своей повести «Мужик», начатой в 1900-м. Но к тому времени в журнале «Жизнь» вышли  уже две главы. А затем, к большому удивлению писателя, последовало продолжение. Алексей Максимович писал по этому поводу Далмату Лутохину:
«В редакцию поступило продолжение романа, редактор В.А. Поссе, не читая, сдал рукопись в типографию и затем послал мне корректуру. Разумеется, я очень удивился, получив оную, ибо я продолжения не посылал Поссе. И уже совсем был ошеломлен, когда, читая, увидел, что это не мною писано, но очень ловко под меня. В дальнейшем оказалось, что продолжение «Мужика» сочинила моя корреспондентка из Курска… Звали ее, помню, Варвара, фамилию – забыл. Вот такая смешная штука. Но – хорош редактор, а! Вообще В.А. Поссе – удивительно путаная голова, всегда таким был».
Оксана ВАРЛАМОВА.
Печатается с сокращениями.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...